Стон и шепот - стр. 15
Это дало мне второе осознание: я голая. Графин едва не выпал из рук, но я сумела поставить его обратно на стол.
Бегло осмотрев себя, прислушалась к ощущениями, пыталась вспомнить хоть что-то из вчерашнего дня, и поняла, что кроме немного саднящей промежности и красных следов на руках и запястьях зацепиться мне не за что.
– Люди! – попыталась крикнуть я, но из горла вырывался лишь тихий то ли хрип, то ли сип.
Кажется, я сорвала голос, и, пожалуй, только это сейчас помешало мне начать изо всех сил звать на помощь. Потому что мозг окончательно проснулся, чтобы все осознать.
Меня похитили, накачали чем-то и изнасиловали.
Я металась по незнакомой комнате, в которой оказалась. Богато обставленной, но сейчас мне было не до красоты интерьеров. Дверь заперта, стены прочные, за окнами минимум третий этаж большого частного дома. Потому что, судя по пейзажу, вокруг огромная территория с газоном, каменным забором, а дальше только лес.
Никаких соседних особняков и людей в пределах видимости.
Сдернув с кровати, на которой проснулась, покрывало, завернулась в него наподобие римской тоги и зачем-то тщательно изучила белую простынь на следы крови.
Не нашла. Если бы не неприятные ощущения между ног, я бы почти успокоилась. Но вместо этого сознание подкинуло образ совершенно другой комнаты и огромной кровати, а еще мужчины, который меня к ней прижимал.
Сердце в груди на мгновение остановилось, но тут же забарабанило дальше в бешенном темпе.
Я пыталась вспомнить лицо насильника, который меня… меня… На глазах стали наворачиваться слезы, но помнила лишь смутный образ.
Чем же меня накачали, что я позволила сотворить с собой такое? Стонала под этим человеком, видела радугу, и даже его лицо было затуманено красиво переливающейся дымкой.
Я осела прямо на пол и закуталась поплотнее в ткань. Мне показалось, что в комнате вдруг резко похолодало, настолько, что тело пробрало ознобом и заколотило.
Попытки вспомнить вчерашний день проваливались фактически сразу. Помнила только медосмотр в больнице, несколько врачей, которых успела пройти: гинеколог, ЛОР, сдала какие-то анализы, стояла в очереди к окулисту, а дальше пустота… И редкие вспышки. Люди, образы, они что-то говорили, но я не могла вспомнить, что именно.
В этот момент с ужасом осознала, что похитить меня могли даже не вчера, а неделю назад, и все это время продержать в наркотическом угаре.
Я принялась судорожно осматривать свои вены на предмет уколов. Вдруг я уже героинозависимая, но еще не знаю об этом? Но синяков от игл не нашлось, да и вообще на теле, кроме следов от веревок, ничего ужасающего не обнаружилось. А в следующий миг я застыла и бросилась к двери колотить по ней руками и ногами, сипя и хрипя, чтобы меня выпустили немедленно.
Потому что я вспомнила о самом главном. Я не позвонила бабушке. Своей старенькой, любимой бабуле, которой всегда звонила. ВСЕГДА! Каждый день!
– Выпустите меня! – насколько позволял голос, просила я. – Мне нужен телефон!
Казалось, дом пуст и вымер, с обратной стороны не было слышно даже шагов. Из-за чего складывалась иллюзия, что меня не охраняют, но я не была столь наивна. Прекратив колотить в двери, я принялась еще раз, но уже более внимательно осматривать комнату. Догадка подтвердилась, когда в углу помещения блеснул объектив камеры. Без малейших угрызений совести я подставила стул и потянула ее на себя, вырывая из пазов с корнем и не жалея сил разрывая провод.