Сто способов сбежать - стр. 2
Иногда боги пугали ее: «Как же так, Марина, ты не прибралась в комнате – неряху не возьмут замуж!», «Перестань плакать, Марина, на плаксе никто не женится!», «Не будешь учиться, останешься глупой, а глупых замуж не берут!». Не справиться было страшно и жутко до холодных мурашек и тошноты, но Марина очень старалась, держала спинку, не морщила носик, прибиралась в комнате, не плакала, училась изо всех сил и даже никогда не надевала юбку не через голову, потому что боялась, что кто-то неведомый расскажет об этом проступке ее будущему жениху, и тот передумает брать ее в рай, то есть замуж. Она представляла себе его холодный взгляд и категоричное «нет», и ее снова охватывал ужас, а внутри все леденело.
Но у нее получилось, она справилась, она все делала правильно, и за это судьба вознаградила ее: взрослые не обманывали, мир оказался таким, каким он и должен был быть. Марина окончила школу, поступила в педагогический, а когда ей исполнилось восемнадцать, вышла замуж и получила в приданое главное сокровище мира – тот самый сервиз. Да только, вот беда, на его счет она не знала никаких правил, в ее мире он всегда стоял за стеклом, и до него никто не смел даже дотронуться. Оказавшись в своем новом доме, Марина тщательно перемыла все тарелки, чашки, селедочницы и супницу и аккуратно разместила старинный сервиз за стеклом в новом шкафу. Она не знала, как с ним еще поступить. Реликвию полагалось поставить в шкаф, и так она и сделала. Всю ее замужнюю жизнь он простоял за стеклом – прекрасный, манящий и недоступный, выстроенный в идеальную композицию вокруг пузатой супницы, ни разу не видавшей ни капли супа.
Спустя двадцать пять лет Марина Витальевна распахнула стеклянную дверцу, достала из шкафа безупречную тарелку с золотой кружевной каймой и прелестными пастушками, хорошенько размахнулась и грохнула тарелку об пол. А затем всего за каких-то двадцать минут перебила все до одной тарелки, салатники, селедочницы и чашки. Последней на гору осколков обрушилась пузатая супница.
– Ты хочешь, чтобы мы с папой влезли в чужой дом? Ты с ума сошла? Еще не хватало, Катя! Слушать тебя не хочу. Что ты сказала? Нет, тебе не пора! Катя! Катя? Нет, ну ты представляешь, она отключилась и не отвечает теперь. Алеша? Ты слышишь? Наша дочь хочет, чтобы мы вломились в дом к совершенно посторонним людям! Алеша?!
Алексею Дмитриевичу, супругу Марины Витальевны, на прошлой неделе исполнилось сорок пять. Не пятьдесят, но все равно почти рубеж, почти вершина горы. Однако поступать «как все приличные люди» в городе: заказывать в грузинском ресторане стол, созывать на день рождения важных людей с работы, близких друзей, родственников до седьмого колена, не важных людей с работы, соседей, не близких друзей, бывших соседей и всех подряд, лишь бы никто не обиделся, – он наотрез отказался, вызвав тем самым долгое негодование Марининой бабушки. Он, видите ли, захотел в путешествие. Они с Мариной, видите ли, никогда нигде толком не были. А как же свадебное путешествие в Гагры? А ежегодные поездки в Анапу с маленькой Катей? А Крым, в конце концов?
Алеша был сыном маминой подруги, и в другой истории это было бы банальностью из анекдотов, но в Маринином мире это было правильно, и иначе просто не могло быть. В этом мире все должно быть исключительно правильным, то есть выстроенным по правилам приличных людей. Маленькая Марина всегда мечтала об одном – стать невестой, выйти замуж, и этот «замуж» в ее голове постепенно превратился в тот самый рай, о котором рассказывала бабушка, когда они ходили в церковь ставить свечки. Слово, похожее сразу на все самое яркое, восхитительное и вкусное в Марининой жизни: на мультики про принцесс, на то, как кружится голова, когда катаешься в парке на карусели, и на праздничный торт в холодильнике – как он стоит на верхней полке, а ты приоткрываешь дверцу, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Призрачный, но вполне реальный остров мечты, куда попадали самые хорошие девочки. Она, разумеется, знала, что для этого ей непременно понадобится жених, то есть будущий муж, но этот вопрос почему-то казался Марине сугубо второстепенным. Мимо время от времени проносились принцы на непрактичных белых конях, бряцали сверкающими забралами заезжие неблагонадежные рыцари, но при этом поблизости всегда был Алеша. Сын маминой подруги, хороший мальчик. Добрый, умный и милый. Всегда рядом. Как собака. Алеша был старше ее на три года, но никогда не ехидничал, не дразнил и не дергал за волосы. Не досаждал, не мешал, был себе и был, само собой, всегда и везде, все праздники, все выходные и даже каникулы – родители дружили, и Марина с Алешей хихикали под столом во время семейных торжеств, носились по лесу, когда взрослые выезжали на пикники, смотрели страшные фильмы, прижавшись друг к дружке на диване, таскали с кухни сладости и строили палатки из стульев и одеял. Он рассказывал ей истории, дул на коленки, если она падала, а в школе она как-то раз примчалась к нему на перемене, когда у нее прямо перед торжественной линейкой развязался бант. Алеша тогда ужасно покраснел и даже рассердился, его репутация в глазах одноклассников опасно покачнулась, но бант Марине он все-таки завязал. Она была кроха, ей было семь, а ему целых десять. Но он все равно был Алеша. Хороший мальчик. Мальчик как имя. Имя как пастила – вроде воздушное, но при этом какое-то липкое. Когда Марине исполнилось восемнадцать, он вернулся из армии и пошел учиться, то есть доучиваться. Тетя Люся, мамина подруга, с гордостью сообщала знакомым название специальности: «технолог пищевого производства», все одобрительно складывали губы куриными гузками и кивали – хорошо, правильно, надежно, работу всегда найдет, голодным не останется. Серьезный конфуз с этим правильным мальчиком случился только однажды, когда он заявил родителям, что после учебы пойдет работать технологом на ликеро-водочный завод. Всклокоченная тетя Люся в панике прибежала домой к Марининой маме советоваться, и Маринина бабушка мгновенно вынесла вердикт: «Ни в коем случае! Сопьется!» Все было решено. Никто не стал спорить и доказывать, что трудовой коллектив ликеро-водочного вовсе не на сто процентов опустившиеся алкоголики. Взрослые ведь знали, как лучше. Лихо не нужно будить, в полымя не стоит залезать, семь раз отмерь и поймешь, что резать совсем необязательно. Алеша женился на Мариночке и отправился работать на молкомбинат, в безопасный мир кефиров, «снежков» и простокваши. Правда, всевидящая и зорко бдящая бабушка пыталась и тут предупредить Марину об опасности: на молкомбинате было полно девиц, Алешу могли запросто «схватить и захомутать», но этот риск был пустым местом по сравнению с заклятием «сопьется». Да и хватать и хомутать Алешу никто никогда особо не рвался. Он был хорошим, тихим и приторным. Как фруктовый кефир. Таких не любят девушки, такие мальчики нравятся только маминым подругам и их мамам. Зимой он носил подштанники и утепленные ботинки с супинаторами, а летом сандалии и хлопчатобумажные носки, причесывался на пробор и стригся всегда у одной и той же парикмахерши, седовласой тетки в очках с толстыми стеклами, к которой его отвела еще в детстве мама. Она всегда спрашивала: «Височки оставляем?» Он боялся возразить, и височки оставались – мама смотрела на него с восторгом и умилением и говорила, что так он немного похож на дедушку.