Сто способов сбежать - стр. 4
– Марина, нас же не в гости пригласили. То есть нас, конечно, пригласили в гости, но мы с тобой сто раз обсудили маршрут. Мы прилетаем в Брюссель, нас встретит мой знакомый, поможет нам с машиной, и мы сразу поедем во Францию, в Бургундию, на виноградники. По дороге остановимся на пару дней в деревне, в провинции, походим, отдохнем, посмотрим, я узнаю побольше про поммо для работы, а ты попрактикуешь английский.
– Я вообще не уверена, что там говорят по-английски. Или говорят кое-как. Кто их там учит! Там одно сельское хозяйство развито, я читала.
– Побудем пару дней в пансионе, сами себе хозяева, а потом двинемся дальше.
– Подожди со своим дальше! Что это за пансион? Как это так люди оставляют свой дом чужим туристам? И ключ! Ключ под цветочным горшком? Вы серьезно? Да Катю просто кто-то обманул, а мы и поверили!
Лет двадцать все было на редкость спокойно и гладко – Алеша работал на молкомбинате, Марина преподавала английский язык в средней школе. У них был слаженный коллектив, где все относились друг к другу с уважением. Так говорила сама Марина – она искренне так считала. Потому что так говорили ее родители и ее бабушка: «Школа, конечно, не лучшая в городе, но зато какой прекрасный коллектив! И к Мариночке все относятся с таким уважением». «С таким уважением»,– отзывалось приятным эхом у Марины в ушах, и она потом носила его с собой еще несколько дней с вспыхнувшей гордостью и готовностью сворачивать горы. С уважением. С уважением. Бабушка нечасто ее хвалила, хвалить – означало портить. У ребенка, которого хвалят, были огромные шансы вырасти эгоистом, а это, конечно, чудовищно. Поэтому в детстве Мариночка получала похвалу очень редко, по крошке, а когда пыталась ее выпрашивать, например, задавая маме вопрос: «Скажи, я красивая?» – слышала в ответ от силы скупое «Как все». Это было правильное воспитание, как у всех. Хвалить, конечно же, в меру можно было только за труд, потому что все и всегда, всю свою жизнь обязаны были трудиться. Видимо, ради этого самого труда, потому что о богатстве и достатке речь никогда не шла – все богатые автоматически считались жуликами. Так что взрослая Марина гордо трудилась в средней во всех отношениях школе и получала за это, разумеется, среднюю зарплату.
Каждый год в мае Марина Витальевна приносила домой к родителям распечатанную в формате А4 парадную фотографию их слаженного трудового коллектива, мама и бабушка надевали очки и с аппетитом принимались рассматривать: кто что надел, кто похудел, кто растолстел, кто развелся, кого позавчера как раз встретили на рынке, у кого дети поступили учиться, кто сделал завивку, кто купил в кредит машину.
А вот эта, это же она, да-да, ай-ай, не уследила за мужем, да-да, с продавщицей, она соседка их по даче, а вот она же зачем в одном и том же костюме фотографируется, да нет, да-да, Мариночка, ну-ка принеси прошлогоднюю фотографию, ой да, да точно, и волосы уже сто лет никто так не носит, а это кто, новенькая, надо же, и что, не замужем, подозрительно, вдруг погуливает, нет, а кто говорит, а кто проверял, тогда ладно, все-таки школа, нужно следить за моралью, все-таки учителя, ой, а эта, глянь, правда, говорят, выпивает, нет, а как же, почему говорят, да точно, а еще потом забыла в гардеробе шубу, так и пошла, мороз, ну ты представляешь, разговоров было потом на весь город, а как ни в чем не бывало, как будто так и надо, ты посмотри, а вот, глянь, да-а-а, очень хорошая, очень, и мать ее была хорошая, просто красавица, просто умница, так неудачно замуж вышла, да нет, да-да, да не она, а я говорю, она, Мариночка, глянь, она ведь, да, она, отец ее еще поехал тогда в Москву на заработки, под поезд попал, да, под поезд, в метро, ну что, да никто не рассказывает страсти, просто надо осторожней, зачем надо было ехать, там миллионы народу, миллионы, кто там нас ждет, и все в метро, все под землю лезут, и чего там хорошего ждать, а почему химик так выглядит, а это не он, ой точно, ой, прости господи, да хватит смеяться, Таня, до икоты прямо, зачем же она так подстриглась, Мариночка, вот мы и перепутали, а тут кто стоит, а она разве вышла из декрета, и как так, ребенка в полтора года в ясли, вот безответственность какая, легкомысленность какая, что вырастет потом, будут локти кусать, а все, поздно, поезд ушел, да не в метро, вот нашла, про что шутить, а завуч эта ваша, как у нее с ногой-то, Марина, глянь, не хромает уже, да, ну хорошо, а говорили, так и останется, а выправилась, ну и ладно, молодец, но не надо ей зеленый, бледнит, очень бледнит, краше в гроб кладут, да не каркаю, я же не глазливая, а это Ангелина, точно, мед мы у них покупали, помнишь, она еще говорила, липовый, никакой не липовый, хороший – да, но не липовый, а вот, смотри, я ее еще маленькую помню, у них с Мариночкой одинаковые пальтишки были, нет, не она, ну, значит, перепутала, а с кем же были пальтишки одинаковые…