Стихийный мир. Морской эмир - стр. 21
– Я не лгал тебе, – сквозь зубы процедил Сициан.
Кресло под ним медленно трансформировалось в золотой трон Красного дожа. С каждым мгновением атмосфера вокруг нас становилась все более напряженной. И все более очевидным становился статус мужчины, с которым я вела этот тяжелый и опасный диалог.
– Никто не знает, – добавил он.
– Аурия Лиана знает, – резко оборвала его я, снова взглянув в хмурое темное лицо, на котором только глаза жили своей огненной жизнью.
Из-под внезапно появившегося распахнутого черно-золотого камзола с красной оторочкой выглядывал огненный дракон-тату. Он в бешенстве распахивал пасть и поливал все вокруг пламенем. В отличие от неподвижного Сициана, который делал вид, будто абсолютно спокоен.
– Она знала, потому что была единственной аурией с силой, способной частично сбросить с себя очарование вампира. И она была в сознании, когда я… целовал ее.
Меня передернуло. И, к моему неудовольствию, большую часть этой неприятной реакции составляла ревность.
– Знала? – почему-то уловила я одно-единственное слово из всей этой тирады.
– Мертва, – отрезал дож. Острый алый взгляд жестко сверкнул.
Я проглотила комок в горле.
– Больше никто не знает? – спросила я, отвернувшись и глядя в стену, на которой на глазах нарисовывались узоры, какие были в тронном зале Хальвейля.
– Никто, – ответил Сициан.
Я пожала плечами.
– Это ничего не меняет. Вдруг ты убьешь меня, пока я буду спать? Ты кусал меня так, что я даже не замечала. Это возмутительно!
Со стороны императорского трона раздался глухой звук взрыва и рев пламени. Ярко-желтый свет светил там, куда я сейчас опасалась смотреть.
Кончики пальцев задрожали. Я закрыла глаза, чтобы не видеть даже отблески пламени, что так ярко светило справа от меня. Казалось, я вот-вот сгорю.
Если я думала, что он будет извиняться, пытаясь добиться моего расположения, то ошиблась. И с какой стати я вообще так решила? Что император и дракон даст слабину перед какой-то служанкой-рабыней?..
– Что ж, – почти рыча, произнес он. – Значит, придется обойтись без твоего разрешения, лаурия. И ты останешься со мной, потому что я так хочу.
– Нет! – крикнула я, возмущенная до глубины души и даже открывшая глаза по этому поводу. – Нет!
Повернулась к Сициану и увидела… как его трон сверкает в окружении ослепительного огня. Пламени, в котором горел и сам император, но которое не приносило ему никакого вреда.
Сам мужчина резко встал со своего пылающего места и резко двинулся ко мне. От него разило жаром даже во сне. По золотым наплечникам и наручням прыгали языки пламени, черные волосы развевались и путались в этом огне. Алые глаза снова поглотили белки.
– Да! – прорычал он, остановившись рядом со мной и обхватив мое лицо пальцами. Жестко, властно. – Или ты хочешь остаться тут навсегда? Среди акул и водорослей? Будешь жрать траву и морских слизней рядом с этим осьминожьим царьком?! Ты не нужна ему. Имей в виду. Он тобой воспользуется.
Сердце остановилось. Все, конец. Замерло и просыпалось песком куда-то вниз.
Все внутри сжало спазмом.
– Что за чушь? – только и сумела выдохнуть я. – Что за пустая нелогичная ревность? От императора целой империи это как-то несолидно… Лгать.
Сициан дернулся.
– Я никогда не лгал тебе! – нахмурился он и почти закричал: – Не знаю, что замыслил Тиррес на самом деле, но уже сейчас он пытается оставить тебя в Айреморе. Навсегда. Мои советники послали к нему в Перламутровый дворец требование вернуть тебя. Под залог, за золото или любые блага, которые он потребует. Эмир отказался наотрез! Ты понимаешь, что это значит?