Стервочки Кирилла Граненкова - стр. 35
– Дурак! За золото убьют не глядя! Не мог отказаться? Они же тебя подставляют – как мишень! Как приманку!
– Да что ты – там ничего такого…
– Ой! Я знаю всё! Какой ты наивный! – Мышка покачала головой: – Они тебя сразу из автомата – тюк! И всё. Всё!
– Мама! Не накручивай себя, – Андрей почувствовал, что спор может затянуться за полночь.
Всё это время в зале отец, по какому-то из каналов, смотрел последние новости вперемешку с рекламой. Причём если шли новости, то их сопровождал трёх ярусный поток ругательств в адрес новых властей, а если вклинивалась реклама – то проклятья обрушивались на головы всех торгашей.
Младшая сестра Аня, видимо, читала в дальней, третьей комнате. Её не было слышно. Лишь изредка она осмеливалась урезонивать чрезмерно бурные возмущения отца: Папуля – тише! Не ругайся…
– Не могу сдержаться! Сколько можно терпеть всю эту галиматью! – оправдывался отец, но немного стихал. Потом всё повторялось снова и снова. Отставной майор Советской армии тяжело переживал всё происходящее в этом переменчивом мире.
Тем не менее, когда возник спор на кухне,– оба (и отец, и дочь) стали машинально прислушиваться. Кто невольно – с лёгкой, но нарастающей тревогой: кто – умышленно: с нарастающим ожесточением. Аня не вытерпела первой: встала, взяла плейер и надела наушники. А вот отец – встал и двинулся на кухню.
– Дай мне попить! – обратился он к жене.
Мельком встретившись взглядом с отцом, Андрей с ужасом понял, что пришёл сегодня не во время: что-то у них с отцом теперь не клеилось?! Андрей, по оставшейся с детства привычке, поспешил навстречу с добрым приветствием,– вероятно и оно уже оказалось не своевременным:
– Здравствуй, папа!
– Будь здоров – мент поганый! – презрительно бросил тот в ответ.
Андрей на минуту потерял дар речи и побледнел как снег:
– Зачем ты так?!
– Прислужник жулья и хамья!
– Андрюша! – лишь тихо всхлипнула мать, не смея возразить хозяину в доме.
Андрей ничего уже не слышал. Он пулей вырвался из обрушившейся на грудь духоты «павлиньего» дома в ночную свежесть.
Остановившись под козырьком подъезда, Андрей закурил, глубоко затягиваясь приятным дымком крепкого «Донского табака». Он держал эти сигареты в отдельном кармане – на крутые повороты судьбы «Наша Марка» не годилась.
– Катись чиновный лизоблюд … к чёртовой матери! – дверь назад захлопнулась на втором этаже. Тишина…
Вдруг, где-то выше послышалась еле заметное ёрзание: наверное, пацан-подросток – сосед с третьего – тискался со своей подружкой на межэтажном пролёте. «Завтра о моём изгнании собственным отцом будет талдонить весь двор!» – Сокрушённо подумал младший лейтенант: «Ох! Весёленькие сюрпризики, на сон грядущий…»
Ни один фонарь вокруг давно не светил, а большинство окон давно погасло – малосостоятельные люди экономили «Чубайсовы деньги». В роскошных люстрах почти не осталось лампочек, а бра или настольные лампы не пробивались сквозь плотные шторы. В абсолютной темноте Андрей побрёл в неопределённом направлении. Старые качели, покосившиеся детские домики, разросшиеся деревья, трансформаторная будка, несколько железных гаражей, замаскированных под детские горки… В темноте воспалённый мозг сотрудника милиции, после пережитого стресса, накладывал на всё печать уродливой зловещности. Джунгли современного мегаполиса, логово для хулиганствующих шаек. Плотно зашторенные окна, каждый в округе занят только собой – своими неразрешимыми бедами – делай что хочешь! Мрачный лабиринт двора сделался надёжным укрытием для корешей Толяна. Благодаря искусству постсоветских тренеров, Толян, забросив карьеру и профессиональный спорт, практически не встречая сопротивления со стороны властей, быстро превратился в бульдогоподобного властелина одного из ростовских лабиринтов.