Степень взаимодействия - стр. 13
Когда изображение Шнайдера исчезло с экрана, месье Матис вызвал начальника корпоративной службы безопасности, и дал ему все необходимые распоряжения. И сразу закипела работа. Кроссман еще не успел доесть купленные гамбургеры, когда, под видом обычных посетителей, в очередь встали трое оперативников в штатском. Кроссман, поглощенный едой, не обратил на них никакого внимания, а сущность внутри не мешала сознанию выполнять рутинную деятельность, до минимума ослабив контроль. Но когда автобус с затемненными стеклами припарковался неподалеку от ресторанчика, темное нечто внутри Кроссмана активизировалось. Оно почуяло опасность. Оно это очень хорошо умело делать. Никакая интуиция, никакое предчувствие не могло в этом навыке сравниться с ним.
Стоило сущности взять на себя часть контроля, Кроссман тоже ощутил неясное беспокойство. Но теперь он уже понимал, что дело не в предчувствиях, что это подает сигнал «его лошадь». К счастью, сущность не взяла на себя контроль полностью, оставив разуму возможность не только анализировать происходящее, но и принимать решения в неких общечеловеческих рамках. Кроссман уже понимал, что если сам он не найдет выхода в этих рамках, сущность возьмется решать это другими, совершенно нечеловеческими способами. Этого хотелось избежать.
Было ясно, что черный микроавтобус припарковался у ресторанчика неспроста. Скорее всего, данные беглеца передали в розыск, и отследили через камеры наблюдения. А что дальше? Дальше его попытаются задержать. Но Кроссман готов был на многое, только бы не возвращаться в тесную палату в роли лабораторной крысы. С одной стороны, он ничего не помнил, но с другой в нем накрепко засело ощущение ужаса и унижения, связанного с пребыванием в плену. Оно исходило не из памяти, а от темной сущности, угнездившейся внутри. Но Кроссману приходилось принимать ее состояния, как собственные. Слишком уж крепко они срослись, и продолжали сливаться.
Пока Кроссман размышлял, как поступить, из автобуса за ресторанчиком наблюдал Виктор Плант, которого начальник службы безопасности назначил руководить операцией по захвату беглеца.
– Шеф, здание полностью блокировано, – услышал он в наушнике гарнитуры доклад одного из оперативников.
– Никаких активных действий не предпринимать! – велел Плант. – Одному снайперу занять позицию так, чтобы простреливалась улица у главного входа, другой пусть блокирует, на всякий случай, технический выход, откуда объедки вывозят.
– У нас внутри пятеро оперативников в штатском! – сообщили в эфире. – Мы можем без шуму и пыли ткнуть клиента шокером, а потом вы загоните внутрь группу захвата под видом «скорой». Комар носа не подточит!
Плант задумался.
– Нет, – все же ответил он. – Долго клиент там не просидит. Нажрется, и выйдет. А тогда уже отработает снайпер.
– Какой смысл его убивать, если можно взять тепленьким? – удивленно спросил в эфире командир группы захвата.
– Потому что приказы не обсуждают! – волевым тоном отрезал Плант.
Между тем сущность, слившаяся с Кроссманом, раскинула невидимые никому щупальца во все стороны и собирала, впитывала и анализировала получаемую информацию. Она не понимала ни одного из человеческих языков, она оперировала лишь действиями и намерениями, собирая их в понятную ей картину. Для нее не было разницы между произнесенной фразой, жестом, записью в журнале, или радиоволной. Для нее это все было просто информацией. Чьими-то побуждениями к тем или иным действиям. И когда в окружающем пространстве мелькнула идея пули с сердечником из реликта, тварь завибрировала от беспокойства. Она прекрасно понимала, что такое реликт, и как он способен воздействовать на нее. Реликт был единственный фактором, который способен остановить ее, ограничить, или даже убить. Что угодно она могла допустить, только не контакт с реликтом.