Стажерка в наказание, или Академия Безликих - стр. 22
Терпеливо вздохнув, я повернулся к ней и как можно дружелюбнее спросил:
— Разрешаешь мне ложиться в твою кукольную кроватку в таком виде? Да легко!
Она в своей привычке топнула ногой и вздрогнула. Не ожидала, что моя ножища едва ли не сотрясет пол под ногами.
Сосредоточенно посмотрела вниз и произнесла:
— Так вот кто открыл расселину Тихого Морока. Ты раздавил замок!
— Эй-эй-эй! — затормозил я ее, как только она сжала мои мощные кулаки. — Не сгущай краски. Если магическую печать можно так легко раздавить ботинком, то это не моя вина, а твоих златородных собратьев, которые не сумели наложить нормальное заклятие. — Я отошел к кровати и взял с нее завернутый в сопливый платок замок. — Он не сломан. Он вскрыт. — Показал ей, что он легко защелкивается.
Златородная не поверила на слово. Лично убедилась, что я не вру.
— Действительно, — согласилась только спустя полминуты. — Кто-то побывал у расселины до нас. Кто-то, у кого был с собой ключ.
— Студенты? — предположил я.
— Нет, я не чувствовала там их следов. Они ушли в другую сторону. Погоди! — Воспрянула она духом. — Ключ же хранится в музее? У вас наверняка есть журнал регистрации посетителей. По нему мы выясним, кто последним сделал визит в сокровищницу печатей. Если же тот безликий преступник успел вернуть ключ на место, то его имя должно повториться в журнале дважды.
— Ты какие-то фантастические вещи говоришь, златородная, — усмехнулся я. — Журнал регистрации. Посетители. Визиты в сокровищницу печатей. Безликий преступник. У меня мурашки по спине табуном пробежали.
— Только не говори, что в вашем музее нет порядка.
— Есть. Еще какой. Ведь туда никого не пускают.
— Давно?
— С тех пор, как заведующая ушла на пенсию, а ее вакансию заняла Мадам Ведьма.
— Ой, сделаю ей от тебя пару комплиментов, — самоуверенно ответило мое тело. — Растает и покажет журнал.
— Она не растает. Мадам Ведьма — это наша доблестная библиотекарша. А у нас с ней несовместимость характеров в острой стадии.
Златородная шлепнула себя по лбу и зажмурилась, стиснув зубы. Не рассчитала силу.
— Ты осторожнее. Мозги мне не стряси, — сделал я ей замечание. — Никакого журнала учета она не ведет. Любого посетителя в лицо запомнит. Расскажет не только, когда он был, но что смотрел, как долго бродил, и когда обещал вернуться. Вот только не Дамиану Рейнфриду. Придется идти Варваре Элияровне. Давить на свое высокое положение и вытягивать нужную информацию. Но для начала, — проурчал я с какой-то сладкой кокетливостью, — ей не мешало бы помыться…
Моя подруга по несчастью скривила мое лицо в критикующей гримасе. Роковой соблазнительницей она себе совсем не понравилась.
Опять забыв о своей физической силе, она рывком выдвинула ящик комода и выдрала его из направляющих реек. Аккуратно сложенная одежда кучей свалилась к ее ногам, и это нервное создание недоуменно захлопало ресницами.
— Я как медведь! — снова захлюпала носом, отставляя ящик. — Огромная, неповоротливая, неуклюжая. Как ты вообще живешь в этом теле?
— У меня отличное спортивное тело. Просто ты к нему еще не привыкла. Ты же двадцать два года была мелочью, путающейся под ногами и в случае опасности юркающей в мышиную щель.
— Ха! — бросила мне обидчиво и, выбрав из кучи два полотенца и плюшевый халат, кивнула на дверь: — Ванная в конце коридора. Возьми свечу. И тише, прошу тебя. Если нас застукают, тебя отправят под суд, а меня обратно в АЗМ.