Старая любовь – новые неприятности - стр. 9
– Нет, ты лучше поезжай, – заявил он, неприязненно глядя на свою любовницу. – Давай лучше без этого.
Пальцы Лиховцевой замерли на пуговице посередине блузки. От неожиданности она так и осталась стоять в наполовину расстегнутой блузе, в вырезе которой виднелся кружевной бюстгальтер. Женщине показалось, что она ослышалась. Сама же она словно лишилась дара речи.
– Ну правда, не надо всего этого, Никуш, – повторил Белорецкий менее резким тоном. – Мне сейчас не до того, да и вообще…
– Что – вообще? – спросила Вероника Георгиевна внезапно севшим голосом.
– Никуш, ты только не обижайся, – начал было Артемий и тотчас осекся, обхватив руками голову и раскачиваясь из стороны в сторону. – Ну и дурак же я! – заявил он опешившей Лиховцевой. – Самый что ни на есть набитый старый дурак. Ведь это же с самого начала было направлено против меня! Вот все это – против меня!
Тут он сделал пространный жест, словно обводя рукой комнату.
– Темочка, ты бредишь? – тихо спросила Вероника Георгиевна.
Она уже пожалела, что вылила остатки водки. Может, надо было сдать на анализ и Темочке что-то подмешали? Внезапно в ней заговорил врач.
Артемий вновь уставился на свою любовницу тяжелым враждебным взглядом.
– Никуш, ты пойми. Ты хорошая добрая баба, – медленно заговорил он тем тоном, каким обычно пытаются что-то втолковать неразумному ребенку. – Ты медик, хозяйка замечательная, укол можешь сделать, продуктов купить. Но как женщина, – тут он многозначительно поднял указательный палец, – именно как женщина, ты меня никогда не интересовала. Ни-ког-да.
Веронике Георгиевне показалось, что она вот-вот задохнется. От обиды, гнева, внезапно накатившей усталости она не могла вымолвить ни слова и лишь смотрела на своего любовника расширившимися от ужаса глазами.
А Артемий, словно не замечая ее состояния, преспокойно продолжал:
– Вот разве что в первый наш год, ну и потом, на фоне старой жены. А после… Но я всегда ценил тебя за то, что ты не истеричка, ты не думай. Ну да, спали мы с тобой периодически, ходили куда-то, но это все так… – Он пошевелил в воздухе пальцами. – А нравились мне молоденькие, стройные, красивые. Такие, как Ви…
Он икнул, словно подавившись именем своей погибшей жены, и вновь повалился на кровать. И тут у Вероники Георгиевны наступила реакция, да еще такая, какой она от себя и ожидать не могла. Впервые в жизни она очень длинно и не менее грязно выругалась, высказав таким образом все, что думает о своем любовнике, о его отношении к ней, о попусту растраченных на него годах жизни. Потом она развернулась и, выбежав из спальни, принялась пинать все, что попадалось на пути. Попалось ей, впрочем, не слишком много – пара пуфиков и подставка для обуви.
Схватив сумочку с телефоном, она выскочила из коттеджа, промчавшись через сад, с размаху пнула калитку и побежала по дорожке между коттеджами, на ходу вызывая такси. Кода женщина бежала к калитке, ей на секунду почудилось, будто кто-то опрометью бросился на задний двор. Она даже подосадовала на себя, что кто-либо мог увидеть ее в таком состоянии. Еще и блузка расстегнута…
– Стоп! – прервала я свою собеседницу, когда она слезливым голосом поведала, как брела в одиночестве в сторону шоссе, на ходу приводя в порядок одежду. – Вы действительно кого-то видели, выбегая из сада?