Станешь моей? - стр. 9
А если Эван кем-то заинтересуется всерьёз, мне уже к ней не подойти. Или он, или я — таков закон. Иначе разница между нами будет слишком очевидна. А он не будет рисковать своим шоу ради какой-то девчонки. Будет встречаться с ней до самого финала. И только всю «грязную работу» в конце может оставить мне.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Вот почему я этого не хочу? Что за глупости лезут в голову? Я же её даже не видел. Только через монитор. И она совсем не похожа на Вики. И чем дольше я за ней смотрю, тем убеждаюсь в этом сильнее. Но хуже всего, что я смотрю.
Смотрю, как она повздорила с этой сучкой Анитой. Я уж думал, когда Лорен уйдёт, новая стерва в шоу появится не скоро, ведь они стараются произвести на меня благоприятное впечатление, — зачем мне стерва-жена? — но ошибся. До Лорен этой Аните, конечно, далеко, но кровушки тоже, чую, выпьет немало.
Смотрю, как эта Ева кормит Фэйт из ложки, как птенца. И ведь невольно теплеет на душе от такой доброты и заботы.
— Она не Вики, не Вики! — выдыхаю я, откидываюсь к спинке стула и закрываю руками глаза.
Господи, как я устал! Взорвать бы к чертям собачьм этот остров. Вместе с домом отца, родовым имением, «Мёртвым городом» — аттракционом, что он построил, и всем этим богатством, и роскошью, что я всегда презирал.
Как презирал и отца, жестокого, властного, непреклонного. Отца, который мальчишку, с детства мечтавшего стать лётчиком, отдал на балет.
И плевать я хотел на его завещание, когда сбежал из дома. Когда зарабатывал тем, что, сцепив зубы, назло ему всё же освоил — танцами. Грязными танцами. Стриптизом. А потом ушёл в армию, и лётчиком всё же стал. И остался сверхсрочно, наёмником, даже когда налетал столько часов, что уже на пенсию можно было идти, а я не ходил даже в отпуск.
Но вонючие отцовские деньги я всё же взял. Уже не у отца, у Эвана.
Когда заболела Вики.
И мне было плевать на что я подписываюсь, плевать, что чуть не на брюхе пришлось ползать перед братом, чтобы он мне их дал. Тогда мне было на всё плевать. Главное, деньги я получил.
Но ещё больше стало плевать, когда их пришлось отрабатывать, как и чем — всё равно, потому что, несмотря на все усилия, Вики умерла.
Мою жизнь, как разбитую чашку уже не склеишь, но шоу должно продолжаться.
— Шоу должно продолжаться, — встаю я и иду натягивать на себя одежду, ту, что на сегодня приготовил мне Эван. Моё на этом шоу только имя. Всё остальное: условия, правила, жизнь — его.
У меня личное свидание с девушкой, которая сегодня выбывает. И с ней столько работы!
— Привет! — протягиваю я руку, чтобы помочь Фэйт выйти из лимузина.
— Привет, — еле слышно произносит она, чувствуя себя неловко в декольтированном платье, которое, конечно, намеренно так подобрали костюмеры Эвана, чтобы ещё больше подчеркнуть её безгрудость, худосочность и выпирающие лопатки.
— Как настроение?
— Волнуюсь, — сглатывает она.
— Напрасно, — снимаю я с себя пиджак и накидываю ей на плечи. — Так лучше?
— Намного, — воодушевлённо кивает она.
— Вот и славно. Любишь кино?
— Кино?!
— Да, в настоящем кинотеатре. Только этот сеанс будет для нас двоих.
— Наверно, — пожимает она плечами.
Но я уверен, что ей понравится.
Хотя фильм, конечно, дерьмо. Нет, для своего семьдесят-затёртого года он, не спорю, был передовым. В венской гостинице встречаются бывший нацист и бывшая заключённая концлагеря. И между бывшими палачом и его жертвой возникает странное противоестественное влечение.