Станцуй со мной танго - стр. 23

- А нужно было? – папа положил большую ладонь на руку Глаши. 
– Тогда я хотела. 

Звонок телефона разорвал напряженную тишину.
- Да? – рассеянно спросила Глаша, даже не посмотрев, кто звонит.
- Глазунова, тебе хана! – громко донеслось с той стороны. 
Папа и мама насторожились.
- Это с работы, - закрыв трубку ладонью, шепнула Глафира, поспешно покидая кухню. И уже обращаясь к звонившему, прошипела: - Марк, ты чего так кричишь? 
- Тебе хана, - понизив голос, еще раз повторил Дриз. – Директор ищет тебя.
- Ой!
- Вот тебе и ой. 
- Что будет? Что будет? – Глафира заметалась по комнате.
- Уволят тебя за аморалку. Пьяная, в туалете, без трусов...
- Черт, ты и это видел? 
- Ага. И грудь, которая из декольте вывалилась.
- Ой! – пискнула Глаша, комкая ворот халата, и только потом сообразила, что Марк шутит. Какая вывалившаяся грудь, если платье-футляр застегивалось под самым горлом?
Взяв себя в руки, обреченно спросила:
- Когда писать заявление?
- В понедельник сама в директорский кабинет занесешь. По собственному желанию. И оденься попроще. Никаких красных губ и пьяных глаз. Косметику вообще сотри. 
- Хорошо.
Подняла глаза и увидела у двери встревоженных родителей.
- Увольняют? – папа достал из нагрудного кармана очки, словно они могли помочь лучше понять суть проблемы.
Глафира кивнула.
- За что? – выдохнула мама.
- За аморалку. Целовалась с директором.
- Ну-ка, дочка, поподробнее, - папа сел на кровать рядом с поникшей Глашей.
Глазунова-младшая замялась.
- Я красила губы в туалете, а тут он ворвался. Развернул и начал целовать, а потом уснул на моем плече. Стоя.
- Дай-ка мне телефон, - мама безапелляционно выхватила трубку из рук дочери. – Алло, здравствуйте. Это Анастасия Кирилловна Глазунова, мать Глафиры. С кем имею честь говорить? Ах, помощник директора…
- Мама, что ты делаешь? – зашипела Глаша.
- Степа, выведи ее отсюда. Дай серьезным людям спокойно поговорить.

Папа прикрывал спиной кухонную дверь, сторожа Глашу, которая грызла кулак, прислушиваясь к звонкому голосу матери, вот уже полчаса беседующей с Марком Дризом. Никакие угрозы, увещевания и даже попытка штурмом взять крепость не подействовали. Степан Глазунов стоял горой.  
Когда в дверь постучали, папа строго спросил:
- Пароль!
- Это у вас дочка целуется с директором? 
- Нет, наша давно спит. 

У Глаши отхлынула кровь от лица, когда она увидела с каким серьезным видом мама села за стол и положила перед собой исписанный листочек. Анастасия Кирилловна дождалась, когда муж торопливо придвинул свой стул ближе к дочери, сразу обозначив тем, что он всецело на стороне подсудимой. Строго взглянув на встревоженные лица родных, мама вдруг широко улыбнулась.
- Гладя, дыши ровней. Твой директор не помнит, с кем целовался.
Глафира расстроилась. 
Анастасия Кирилловна, списав поникшие плечи дочери на испытываемую ею неловкость, ведь личную жизнь взрослой, бывшей замужем, женщины разбирают родители, поспешила успокоить:
- Ну, случилось у человека, выпил, увидел красивую женщину, и захотелось ему ее поцеловать, бывает. Ты тут ни в чем не виновата. Теперь надо помочь Леониду Сергеевичу выйти из неловкого положения.  Директор все-таки, а тут такой казус. 
- Казус? – хмыкнул папа. – Я же когда выпью, не лезу целоваться со всеми подряд.