Сталинка - стр. 30
– Ну что? Остальное в другой раз. Отбой, мужики!
В окно смотрел месяц. Вперемешку с небесными, только ближе, мерцали звёздочки сварки на будущей заводской трубе, тихонько вздыхала Евдокия, притворяясь спящей. Видно, тоже душу разбередила воспоминаниями. Константин закрыл глаза, но сон не приходил.
Вдруг вспомнилось, как смотрел на отца во все глаза и понять не мог, отчего дед, любимый дед, поладить с ним не мог. А ведь рядом с ним так хорошо и покойно? Постепенно привыкать стал. Зима прошла, весна к концу подходила. Обнаружил как-то на стене дома гвозди, в ряд набитые.
– Зачем? – спросил, а отец улыбнулся в усы:
– Собирайся, на берег Енисея пойдём.
– Чего на берег? Гвозди-то дома на стене?
– Увидишь.
А по дороге стал рассказывать, что гвозди эти для удочки.
– Удочкой рыбу ловят, гвозди-то тут при чём?
– А при том, что прежде удочку надо изготовить, и уж потом на неё рыбачить. Пошли, будем талину выбирать на удочки.
– И мне тоже?
– А как же? Мужчина должен уметь семью прокормить.
Выбрали две длиннющие ветви, каждый свою через плечо положил, и понесли домой. Пришли, уселись на крыльцо, стали тоненькую кору с них обдирать. Потом положили их на те самые гвозди вдоль стены дома и тоненькими полосками коры талины, из тех, что ободрали, привязали будущие удочки к гвоздям.
– Всё, теперь пусть сушатся, чтобы были прямые да ровные. Надобно будет ещё остальную оснастку изготовить. А теперь в кузню пора.
И тут Константин точно сказать бы не мог, сон ли, явь ли, только увидел вдруг себя мальчишкой возле отцова дома. Стоит, смотрит на стену, где будущие удочки сушатся. Вдруг тень, глядь – отец. Он и спрашивает:
– Уже вечер наступил, а до оснастки так дело и не дошло. Что же это, семью рыбой кормить не будем?
– Торопыжка. Удочкам просохнуть надо, а то будут гнуться и ломаться.
И так явственно представилась эта картина, что он даже запах отцовский, раскалённого железа и кузнечных мехов, почувствовал.
Ждать пришлось почти две недели.
– Константин? Пора оснастку готовить.
Достал отец большущую катушку белых портняжных ниток. Отмерил одну нить, чтобы длиной с удилище была. Отрезал два раза по три нити одинаковой длины, чтобы на обе удочки по оснастке смастерить. Сложил каждую тройку вместе, связал по концам, сел на ступеньку крыльца и давай по коленке нитки катать-сучить в тонкий жгут. Как тот жгут стал с коленки свисать, кивнул:
– Держи внатяг.
Насучит с полметра, вощиной натрёт до блеска и дальше вьёт.
– Рыба ко всякому запаху чуткая. Вот только пчелиным воском – вощиной и можно пропитать оснастку, чтобы не мокла, не гнила и в воде не видна была.
Получились две тонкие, почти прозрачные и очень прочные нити.
– Теперь крючок надо, – уверенно высказал отцу своё мнение.
– Э… нет. Теперь надобно белую кобылу отыскать.
Шутит? Обидно стало. Ясно, смеётся. При чём тут кобыла?
– Эй, ты куда направился? Я тут одну знаю. Недавно подковы менял. Пошли, – и подтолкнул к воротам.
Остановились у какого-то двора. Отец кольцо на воротах в руку взял, полюбовался:
– Моя работа. – Стукнул пару раз: – Иваныч?
Долго звать не пришлось. Кузнец в Юксеево – человек всем необходимый. Хозяин появился быстро.
– Никак поводок мастерить собрался?
– Да вот с сыном удочки мастерим. – Прищурился, улыбнулся: – Никак боишься, кобыла без хвоста останется? Ведь вся деревня к тебе по этой причине захаживает?