Сталь и Золото. Книга 2. Смерть и Солнце. Том 1 - стр. 35

Пару часов спустя проведать раненого зашел сам лорд Ирем, но южанин крепко спал и не проснулся, даже когда рыцарь поднял свесившуюся с лежанки руку Рикса и пристроил ее поверх укрывавшего южанина плаща. Глядя на «дан-Энрикса», Дарнторн отчаянно завидовал. Сам он заснуть так и не смог – мешали головная боль и тошнота. Они немного поутихли после горького, будто полынь, отвара, данного ему целителями, но исчезать совсем не собиралась. Многочасовое неподвижное лежание с окостеневшей шеей начинало все сильнее походить на пытку.

Мессер Ирем между тем ужасно удивил Дарнторна, проведя рукой по растрепанным темным волосам «дан-Энрикса».

– Как он?.. – осведомился каларийский лорд, остановив спешившего куда-то лекаря. – Скоро придет в себя?

– Трудно сказать, мессер, – честно ответил тот, взглянув на спящего южанина. – Он потерял довольно много крови, когда мэтр Кербин вытащил из-под ключицы наконечник. Само по себе ранение довольно заурядное, но, если поступить, как ваш оруженосец – обломить древко стрелы и продолжать махать мечом, – то есть все шансы оказаться в лазарете уже без сознания. Позвольте вам заметить, что людей такого склада иногда не нужно даже убивать – они и сами превосходно с этим справятся.

Дарнторн только поморщился. Надо же было тратить столько слов, чтобы объяснить то, что было очевидно с самого начала – Пастух просто сумасшедший. Сколько Льюберт его знал, южанин всякий раз очертя голову бросался именно туда, где его ждали самые большие неприятности. Дарнторна это всегда раздражало, но в тот вечер он почти хотел, чтобы южанин поскорей пришел в себя. После ухода лорда Ирема Дарнторн совсем извелся от безделья и от приступов внезапной тошноты и был бы рад любому обществу. Правда, он плохо представлял, как можно завязать беседу с человеком, с которым вы раньше разговаривали только для того, чтобы как можно сильнее оскорбить друг друга. Но, по счастью, когда Рикс действительно проснулся, он заговорил с соседом сам.

Посмотрев на Дарнторна так, как будто он пытался оценить, к лицу ли его недругу плотная шапка из бинтов, Пастух вздохнул.

– Значит, ты правда здесь?.. Я думал, мне это приснилось.

– Не приснилось, – проворчал Дарнторн. – Ну что? Как тебе наше первое сражение?..

– Не знаю, – отозвался Рикс, помедлив. – Помнишь, как ученики Ратенна перепились на годовщину коронации Валларикса, а потом пытались вспомнить, что случилось прошлым вечером? Я сейчас чувствую себя примерно так же. Ничего не могу вспомнить, кроме… кроме лиц тех двух людей, которых я убил.

– Понимаю, – откликнулся Льюберт, ощутив нечто подозрительно напоминавшее сочувствие. – Со мной было точно так же, когда я убил своего первого. Это пройдет.

Губы южанина то ли презрительно, то ли страдальчески скривились.

– Ты хоть сам-то себя слышишь? Я убил другого человека – а ты заявляешь, что это «пройдет». Можно подумать, что мы говорим про дождь или неурожайный год.

– Решил разыгрывать святошу?.. Что же ты тогда помчался воевать, даже не вытащив стрелу, миролюбивый наш? – парировал Дарнторн. Он ожидал, что энониец по привычке огрызнется или пошлет его к фэйрам, но не угадал. Южанин несколько секунд молча смотрел на собеседника, а потом, так и не произнеся ни слова, отвернулся от него к бревенчатой стене. Это можно было расценить как полную капитуляцию, но, против ожидания, никакой радости Дарнторн не ощутил.