СССР: 2026 - стр. 27
Зато эротическая составляющая оказалась на высоте. Доктор Брумель была женщиной страстной и решительной, осмотр закончился на кушетке, и к следующему пациенту, который пришёл без четверти четыре, мы только-только свои любовные дела закончили. Тут тело Соболева не подвело, несмотря на пожилой возраст и общее состояние, на время я даже забыл, что я – это не я, и полностью отдался процессу. Времени едва хватило, чтобы Оксана закрыла больничный.
– Ты бы в милицию обратился, – сказала она, – на боку синяк, словно тебе кто-то по селезёнке ударил. Я написала в заключении, но странно, что в больнице этого не заметили. Не помнишь, что произошло?
– Нет, как отшибло, – честно ответил я. – Да и ладно, вроде на поправку иду.
– Это мы ещё узнаем, держи, – из узкой щели в столе появился кусок бумажной ленты, – анализы в сто втором кабинете, прямо сейчас туда сходи. Заодно просветят.
– Да здоров я. Вроде и проверили, всё функционирует нормально.
– Николай Павлович, – строго сказала доктор, – здесь я врач, и я решаю, здоровы вы или нет. Будете спорить, положу в стационар. Коля, пожалуйста, сделай это ради меня.
В сто втором кабинете меня положили в настоящий аппарат МРТ с шильдиком «Пермьсредмаш», кольцо прошло от макушки до пяток и обратно за десять минут, потом облепили электродами с присосками, распечатали кардиограмму, взяли кровь из вены и заставили наполнить баночку. Пожилой врач только вздыхала и выдала под конец про излишества, которые мне противопоказаны. И что анализы будут готовы в понедельник.
Именно в тот день я задумался, а как вообще Соболев попал в больницу. Понятно, что он был алкоголиком, то завязывался, то развязывался, но почему он сорвался именно в этот раз, не мешало бы выяснить.
– Скажите, а как получить выписку из больницы? – спросил я у чёрно-белой парочки за стойкой.
И сразу после поликлиники отправился в библиотеку за учебниками, только ничего из этого не вышло. Учебник по токсикологии мне не дали, ни в печатном виде, ни в электронном, потому что дворнику, а отметка с места работы стояла в абонементе, это не нужно. Пришлось листать медицинскую энциклопедию, издание 2004 года, в надежде найти хоть что-то похожее. Вот когда я пожалел, что не пошёл учиться дальше.
Соболева привезла в больницу «скорая», уже тогда у моего тела была высокая, под сорок температура, его рвало, сознание было спутанным. Тахикардия, то есть очень частый пульс, высокое давление, расширенные зрачки, сухость слизистых, отсутствие реакции на свет и выраженный запах алкоголя изо рта – с такими симптомами ему промыли желудок и положили в реанимацию, где майор впал в кому, а потом умер. Вскрыть Соболева не успели, он, то есть уже я, ожил и начал качать права. Зато после этого я резко пошёл на поправку, и меня выписали с алкогольным отравлением – в крови этой гадости было хоть заново пей.
Только от этанола люди не слепнут, точнее говоря, могут и ослепнуть, но для этого надо выпить очень много, а потом держать спирт в себе. Но наш народ изобретателен, когда дело касается самовредительства, привозили к нам в реанимацию разных умников, которые в водку чего только не добавляли. Атропин, к примеру, или какой-нибудь тропикамид. Такая гремучая смесь вполне могла дать что-то подобное, и здесь возникал вопрос, где и с кем Соболев решил набодяжить смеси для галюнов, алкаши, они ведь люди в основном компанейские, если и пьют в одиночестве, то дома, а не на улицах в холод. Жаль, с Василичем тут не посоветуешься, наш врач-медэксперт был дока по отравлениям, он бы подсказал. Но Чуров пропал вместе с настоящей реальностью, и мысленно я с ним на всякий случай попрощался.