Среди туманов и снов - стр. 36

– Нельзя надеяться на рыцарей и магов. Во времена еще моего деда староста заключил договор с троллями, и они нас не трогали.

– Туман опять начал клубиться в низине, значит, точно скоро пойдут. Надо бежать в крепость.

Старик важно покачал головой:

– Вот в крепости-то нас всех точно прирежут, когда ее возьмут. Мы должны остаться с краю, показать, что мы чтим договор.

– Ага! А если явятся маги и поймут, что мы готовимся встретить их лютых врагов с распростертыми объятиями. Думаешь, они нас пощадят?

– Мы между двух огней. Но я согласен с Доном. Нельзя служить двум господам. В итоге получишь от обоих.

– Но маги ближе. И король – победитель троллей. Они испугаются. Не придут. Что нам туман. Ну, клубится. Но не лезет же дальше.

– А я говорю, что они вот-вот перейдут границу. Мы должны поступить, как договаривались.

– Скажи, Мальта, что ты видела?

– Ничего. Клянусь ничего.

Мне сделалось душно, рука затекла. Я открыла глаза.

– Пожалуйста, отпустите меня.

Старик приблизил свое лицо к моему, и я поморщилась, чувствуя смрад его дыхания.

– Ты врешь.

– Нет.

Я все-таки вырвала руку и отшатнулась.

Маги взялись за руки. Их пальцы переплелись. Остатки седых волос развевались, как будто по комнате прошелся порыв ветра.

– Мы хотим, чтобы ты смотрела. Смотри же!

Что это? На потемневших досках пола вспыхнули ослепительной вспышкой семиконечные звезды, от которых расходились длинные прямые лучи. Я снова зажмурилась.

Огонь пожирал огромные бревна. Пламя ревело и вздымалось вверх к дымоходу исполинского камина. На мраморном портале была вырезана морда клыкастого чудовища с чуть косыми глазами. На том месте, где на голове обычно располагаются уши, у этого зверя росли крылья. А ниже бежали тучные виноградные лозы с грубыми листьями.

Зал, в котором располагался этот камин, был огромен и заполнен… троллями. Тролли-воины и тролли-придворные были разодеты так, что глазам становилось больно от блеска драгоценных камней и шелковых тканей.

Тролли веселились.

Их серые грубоватые лица озарялись улыбками. И они то и дело повторяли одно слово:

– Ория! Ория!

Пенилось вино, разливаемое по тяжелым кубкам.

Неожиданно стало очень тихо, тролли расступались, давая дорогу девушке в зеленом платье. Кожа ее была бледной, так что не оставалось сомнений в том, что она была чистокровным человеком.

Небрежным движением руки девушка отбросила прядь волос. В ухе в такт ее шагам покачивалась необычная серьга – месяц на длинной цепочке.

Тролль в ярко алом одеянии сошел с трона, сплетенного из серебряных ветвей и подал ей руки.

– Ория! Ория! – ревел зал.

Девушка улыбнулась и взяла руку тролля в красном.

Он заговорил.

В гортанных звуках его речи часто повторялось «Миравингия» и «Этельред». Тролль прервался и подал знак рукой.

Немедленно принесли корону, и он возложил его на голову девушке. Для этого той пришлось преклонить колени.

– Роува Ория! Нойта роува! – провозгласил тролль в красном.

И тролли в зале склонились в почтительных поклонах.

Но один не склонился. Он вообще выделялся аскетичностью костюма. Черное длинное одеяние без всяких украшений, лишь на пальце блестел скромный перстень с нанесенной руной. Руна мерно светилась красным.

Тролль обвел зал внимательным взглядом. Глаза его – жгучие и черные, как сама ночь. Казалось, он может видеть каждого насквозь, проникать в самые потаенные помыслы, ощущать любые слабости.