Спин - стр. 41

Я мог бы уйти. Мог бы выскочить за дверь, прыгнуть в свой «хендэ» и отъехать на приличное расстояние, прежде чем меня хватились бы. Я представлял, как в гостиной Саймон с Дианой практикуют хиппейское христианство, а на кухне Джейс принимает сводки Судного дня, и задавался вопросом: неужели я хочу провести последнюю ночь на Земле именно так, с этими людьми?

И отвечал себе: ну а с кем еще? С кем?

– Мы познакомились в Атланте, – рассказывала Диана. – В Университете Джорджии проходил семинар по духовным альтернативам. Саймон приехал послушать лекцию Рателя, а я приметила его в столовой студгородка. Он сидел один, читал книжку «Второе пришествие», я тоже была одна, так что поставила свой поднос на его столик, и мы разговорились.

Саймон с Дианой устроились на желтом плюшевом диване у окна. От дивана пахло пылью. Диана прильнула к подлокотнику, а Саймон сидел совершенно прямо и был настороже. Его улыбка действовала мне на нервы. Он только и делал, что улыбался.

Мы четверо потягивали напитки, шторы колыхались на ветру, за окном слепень ворчал на москитную сетку. Непросто поддерживать беседу, когда у тебя столько запретных тем. Я попробовал скопировать улыбку Саймона:

– Значит, ты студент?

– Бывший, – ответил он.

– Чем сейчас занимаешься?

– Путешествую. В основном.

– Саймон может позволить себе такой образ жизни, – ухмыльнулся Джейс. – Он трудится наследником.

– Не груби. – Слова Дианы прозвучали жестко, как предупреждение. – Хотя бы сегодня, Джейс, хорошо?

– Ладно тебе, – отмахнулся Саймон, – это же правда. У меня появились свободные деньги. Мы с Дианой, пользуясь случаем, решили покататься по стране.

– Его дед, Огастес Таунсенд, был в Джорджии королем ершиков для чистки курительных трубок, – пояснил Джейсон.

Диана закатила глаза. По-прежнему невозмутимый (должно быть, святой), Саймон сказал:

– Ну, это было давно. Их уже не принято называть ершиками. Теперь они «аксессуары для ухода за трубкой». – Он рассмеялся. – А перед вами наследник состояния, сколоченного на таких аксессуарах.

Вообще-то, как позже рассказала Диана, дед Саймона сколотил состояние на безделушках. Огастес Таунсенд начинал с ершиков, но настоящие деньги заработал на поставках штампованных оловянных игрушек, чарм-браслетов и пластмассовых расчесок в магазины дешевых товаров по всему югу. В сороковые годы в светских кругах Атланты его семью считали весьма влиятельной.

– Что касается Саймона, – не отставал Джейсон, – он не стремится построить карьеру в нашем понимании этого слова. Он вольная птица.

– Не думаю, что бывают по-настоящему вольные птицы, но соглашусь: у меня нет ни профессии, ни желания ее приобрести. Мне не нужен успех. Вы скажете, это слова лодыря. Так я и есть лодырь. Это мой главный порок. Но я задаюсь вопросом: есть ли смысл строить карьеру? С учетом нынешнего положения вещей. Без обид. – Саймон повернулся ко мне. – Тайлер, ты же врач?

– Только что получил диплом, – ответил я. – Что касается работы…

– Нет-нет. По-моему, быть врачом очень здорово. Пожалуй, это самая нужная профессия на планете.

Джейсон фактически обвинил Саймона в бесполезности. Саймон ответил, что все профессии бесполезны… за исключением таких, как моя. Выпад парирован. Все равно что смотреть, как в баре дерутся две балерины на пуантах.