Специальное назначение любви - стр. 14
Но быть недовольными это нам не мешало.
– Расходимся на занятия. Первое отделение к Нестерову в учебный класс №1. Второе отделение ко мне в учебный класс №2. Третье отделение на практические занятия до обеда. Всем разойтись по занятиям.
Строй рассыпался, и начался гудёж. В толпе ко мне притиснулся Кирилл с позывным Бомба. Шёл сбоку и бубнил.
– Чего мы не видели в этих специальных средствах ограничения подвижности?
– Да всё видели. – Подхватил Вирус, идущий справа, с раздражением в голосе. – В воскресенье Порох косякнул при задержании. Командиры отписывались весь выходной. А кому охота отписываться по чужому косяку?
– А ты чего такой злой с утра, Вирус? – поинтересовался Кирилл.
– Да потому что косякнул Порох, а растяжение сухожилия у меня. Я бы сам его заставил выучить эти грёбаные алгоритмы и в стихах перед строем зачитывать. С пантомимой и прочим.
Они меня раздражали сегодня. Хотелось отстать на полшага, чтобы эти двое могли обсудить все превратности жизни без моего участия. Но когда я отстал, Бомба тоже сбавил скорость. Понятно.
Значит, ему что-то надо именно от меня. А мне, как назло, сегодня не хотелось ни разговаривать, ни решать чужие проблемы. И ведь не откажешь, если что. Отряд – семья. А у меня со своей семьёй бардак. Может повезёт?
Отставить! Надо быть стабильным. Здесь не детский сад. Не студенческая тусовка. Всегда готов, всегда спокоен. Отчим прав. Если раскачаться ещё до задания, можно и выезд провалить, и ребят подвести.
Я действовал на автомате. Шагнул в аудиторию. Бомба, словно идеальный второй номер, двинулся следом. Я к окну, и он к окну. Я за вторую парту, он следом. Значит, точно что-то надо.
Но заговорить Кирилл не успел. Кобра без вступления начал частить ссылками на законы и подзаконные акты, я механически фиксировал цифры в тетрадь, но головой всё время возвращался к Ане.
– Применения специальных средств ограничения подвижности…
Живём вместе, а как чужие. Нет, и в постели горячо, и по дому всё совместно. Но при каждом удобном случае «забеременею – уйду». Говорила, что нравлюсь, а теперь что? Разонравился?
– … в случаях, предусмотренных пунктами… – продолжал Кобра.
С родителями знакомиться не хочет. Афишировать наши отношения тоже. Даже гулять вдвоём не любит. Стесняется, что ли? Меня или вообще отношений?
Вроде и совершеннолетняя, 28 лет уже. Почему плохо встречаться с парнем? Я не маргинал, не урод. Нормальный мужик. По сравнению с её бывшим, вообще красава. Бывший ещё этот нарисовался. Придурок.
– … вынуть из чехла средства…
Вот реально! Испортил нам субботний день. И так Аню не вытащишь на улицу, и тут этот. Дебил. Кто так делает? Зачем прессовать девушку, пусть и бывшую. Хочешь разборок – цепляйся к парню.
Да и вообще, зачем это? Она к тебе не вернётся после скандала. Просто позлить? Глупый тип.
– … неподвижная часть наручников… – Продолжал припечатывать Кобра.
Но подгадил он знатно. Аня даже в отряде запретила говорить о наших отношениях. Она ушла тихо. О нашей связи знали только командир и его заместитель. Но от них ни слово не просочилось о причине увольнения.
Теперь ей тяжело без отряда. И мысль о том, что все поймут, по какой причине Аня ушла, её ранит. Это понятно. Но мне что делать? Быть тихим трахарем? Просто – нет.
Надо предложение делать. Но и тут вопрос. Не чувствует она ко мне пока стопроцентного доверия. Не тянется. Словно повинность отбывает. Беременность свою зарабатывает. Толку-то в предложении будет?