Специальное назначение любви - стр. 13

Берестнев снова показал на камеры, в которых нас было видно во время стычки. Потом мужчины что-то смотрели в телефонах. Начальник в штатском очень недовольно высказал что-то Сергею. Тот возмущённо ответил.

Я сильнее напряглась. Ждала нового витка разбирательств. Мои руки уже ходили ходуном от переживаний и с непривычки так долго что-то удерживать в одном положении.

Словно почувствовав моё беспокойство, Берестнев, стоящий ко мне спиной, расположив левую руку на пояснице, показал мне кулак с поднятым вверх пальцем.

Всё нормально? У меня появилась робкая надежда.

Сергей злился и нервно переступалс ноги на ногу. От него исходили практически осязаемые волны ненависти. Никита, в противоположность моему бывшему, был практически неподвижен и излучал уверенность.

Наконец, мужчины пожали друг другу руки. Начальник с Берестневым двинулись ко мне. Телефон, дрожавший в руках, теперь ходил ходуном, грозя выскользнуть. Одетый в штатском посмотрел на меня хмуро.

– Маланин Игорь Олегович. Начальник службы безопасности ТЦ. Как я понял, наш сотрудник допустил ошибку. Я предложил внутреннее разбирательство. Берестнев не возражает. Поэтому предлагаю решить вопрос без полиции. Полюбовно, так сказать. Вы как?

– Не возражаю.

Маланин хмыкнул, повернувшись к Никите.

– Вот это, я понимаю, слаженный коллектив у сотрудника. – Снова стал серьёзным. – Благодарю за понимание, Павлу Владимировичу привет! До свидания.

Игорь Олегович пожал руку Берестневу. Протянул мне, но я никак не могла разжать ладони с телефоном. Никита остановил запись и вынул смартфон из моих рук.

– До свиданья, – ответили мы хором.

Маланин кивнул на прощанье и скрылся со своими сотрудниками из вида. А меня сгрёб, отгородив ото всего мира, Берестнев. Я прижалась к нему всем телом. Встала на носочки и поцеловала, словно встретив со службы.

– Испугалась? – спросил Никита.

– Да! Очень! Бывший…

Договорить я не успела. Никита обнял моё лицо ладонями и, глядя в глаза, припечатал, – нет никакого бывшего. И прошлого нет. Только настоящее, в котором есть мы. Поняла?

И я услышала. Потому что поверить в Мы было пока совершенно невозможно. Но когда Берестнев меня поцеловал, я забыла сказать ему эти важные слова.

В воскресенье Аня никуда не захотела идти. Сказала, что ей похода в магазин надолго хватит. Что нам не надо разгуливать вдвоём. С её везучестью можно нарваться на маму, а та заладит свою любимую пластинку про часики, которые тикают.

Отрицательный тест на беременность проявился во всей красе, и Аня начала капризничать. Сказала, что у неё всё болит и из постели она не вылезет даже под страхом смертной казни.

А когда я предложил познакомиться с родителями, посмотрела на меня с таким испугом на лице, что я понял, что упорствовать бессмысленно. Достал детективную настолку, и мы рубились до самого вечера.

А понедельник начал беспощадный Кобра.

– Сегодня у вас день повышения профессиональных навыков владения специальными средствами ограничения подвижности и оттачивания теоретической подготовки.

По рядам бойцов прошелестело недовольство. Только наши умели, не раскрывая рта, продемонстрировать разочарование. Так чтоб все всё поняли, но придраться было не к чему.

Потому что тот, кто сказал бы хоть слово, стал бы чучелом для отрабатывания методов наказания командиров. Дураков не было. Да и дисциплина в отряде была безупречной.