Спасти или уничтожить - стр. 12

– Ты, товарищ незнаюкак, никакого приказа мне не передавал, а тебя мне и слушать не хочется. Какой ты мне начальник, сам посуди. А слова товарища Сталина всем нам хорошо известны, и вот за их выполнение я хоть перед кем отчитаюсь со своими товарищами.

Затянулся еще раз, нарочито, картинно выпустил дым и уточнил:

– Отчитаюсь перед кем надо, когда время придет.

Голубев вскочил, снова хотел закричать, но тут будто из-за кулис появился дед Рыгор, будничным тоном спросивший:

– А вы, товарищи, идите-ка перекусить с дороги.

Увидев его, Голубев будто обессилел: уж, если Рыгор тут командует, значит…

Впрочем, обедали гости с удовольствием, вставая из-за стола, поблагодарили за хлеб-соль, но на прощание Голубев сказал уже спокойным тоном, даже, пожалуй, веселым:

– Ты, Миронов, политически безграмотен все-таки. Хотя, с другой стороны, что с тебя взять… учитель… выше головы-то не прыгнешь…

И улыбнулся многообещающе.

Майор Оверат стоял возле высокого окна, выходящего в парк. Жухлая листва деревьев и серое небо, казалось, опускающееся все ниже, не улучшали настроения, однако сейчас майору они были безразличны. Он курил, стряхивая пепел в массивную пепельницу, стоящую на подоконнике, и со стороны могло показаться, что курение в данный момент – единственное занятие, достойное внимания майора, однако Оверат почти не обращал внимания на сигарету, уже давно выкурив свою норму – две трети крепчайшего «Каро».

Погасив сигарету, он вернулся к столу и вновь взял в руки лист бумаги, лежавший в самом центре, и начал читать.

Он делал это уже в третий раз, и вопросов возникало все больше, а ответов не было. Тем важнее было прочесть письмо заново.

«Господин майор! Выполняя возложенные на меня обязанности, я на протяжении двух месяцев изучаю обстановку в указанном Вами регионе и теперь хотел бы сообщить Вам о некоторых выводах, к которым пришел».

«Выводы, к которым я пришел»!!! Какая наглость! Этот мальчишка позволяет себе чересчур много! Оверат бросил письмо на стол и откинулся на спинку кресла, будто отдаляясь от стола, на который письмо снова легло.

Автор письма – лейтенант Людвиг Зайенгер – по возрасту недалеко ушел от тех самых отчаянных молодых лейтенантов, которые весело шли на передовую, но по своему положению…

Именно это заставляло Оверата задумываться над каждым словом письма, полученного сегодня утром.

В личном деле Зайенгера, которое Оверат просмотрел уже несколько раз, было не так уж много интересного, однако некоторая информация, которую майору сообщили его друзья в Берлине, заставляла его искать даже в привычных сухих фразах скрытый смысл, который предупреждал бы об опасностях.

А в том, что Зайенгер несет в себе опасность, Оверат не сомневался.

Ходили упорные слухи, будто капитан первого ранга Вильгельм Канарис, который возглавил в январе 1935 года абвер – военную разведку и контрразведку Германии, – в числе первых людей, составивших его рабочее окружение, пригласил капитана первого ранга Юлиуса Зайенгера – отца этого самого нахального лейтенанта.

Канарис, встав во главе абвера, поначалу стал исправлять положение, созданное его предшественником капитаном 2-го ранга Конрадом Патцигом.

По его мнению, гестапо и службы безопасности в целом составляли «мясники» и «торговцы», которые были основой гитлеровской партии. В беседах со своими сотрудниками он довольно часто отпускал иронические замечания в адрес фюрера, часто поминая его воинское звание ефрейтора. Как офицер флота, Патциг считал себя обязанным вступать в конфликт с нацистами по любому поводу, уверяя, что «политики» никогда не смогут понять офицеров – людей части, а тем более возродить военную мощь Германии. И, что было естественно, вскоре обнаружил негласную, но значительную поддержку и от флота, и от армии.