Спасти царевича - стр. 3
Сестренки развлекались, не подозревая главного. Со свадьбой, или без, я действительно дала зарок спасти царевича. Когда мне было девять, случилось кое-что, о чем я не рассказывала ни маман, ни даже Нэнси. Мы тогда впервые поехали в стольный Софийский град на Зимние празднования. Бабушка, сразу после маменькиного замужества, отреклась от нее, ведь батюшка, до обретения титула, был, прямо скажем, неудачной партией для девицы из богатой и влиятельной семьи. А о сказочном, иначе и не скажешь, состоянии князей Елелецких и не менее внушительной гордыне знали все. Но когда Нэнси стукнуло шестнадцать, бабуля сменила гнев на милость и согласилась принять внучек в стольном граде. Первый сезон в жизни Нэнси, выросшей в суровом и небогатом Южном граде, обещал стать оглушительным. Нас даже представили ко двору. Всех троих, несмотря на юный возраст. Я была слишком маленькой, чтобы танцевать, а в царских палатах столько всего интересного… Немудрено, что я сбежала от мамок-нянек и бродила по многочисленным залам и переходам в гордом одиночестве. И в оранжерее, возле диковинного фонтана, в который так весело было бросать камушки, я впервые увидела Его.
***
– Если бросишь над самой водой, он пролетит дальше и подпрыгнет несколько раз.
Чей-то голос раздался над ухом, когда я пыталась выудить очередной камушек.
Я испуганно выпрямилась и оглянулась. Темноволосый мальчишка лет пятнадцати в новеньком камзоле с парадными лентами, сидел на бортике фонтана, почти касаясь воды носками сапог.
– Ты кто? – испуганно спросила я, прижимая мокрые руки к груди.
– Царевич, – грустно улыбнулся мальчишка, откидывая челку со лба. – А ты кто, кроха?
Я задумчиво посмотрела на него.
– Ты не похож на царевича…
– Почему? – удивился он.
– Царевичи веселые и смелые, они царевен от чудищ спасают, – сообщила я, ни секунды не сомневаясь в своей правоте. – Вот ты когда-нибудь спасал царевну?
Мальчишка улыбнулся краешком губ, а глаза его остались задумчивыми.
– Скорее, царевне придется спасать царевича, Кроха…
Я гордо выпрямилась, не обращая внимания на подмокшее платье и мятые розовые ленты.
– Ежели понадобится, спасу!
Одинокий смешок как-то уныло прозвучал в огромной оранжерее.
– Я тебе верю, Кроха. Если, кто-то меня и может спасти, то только ты.
– Но я ведь не царевна… – От такой несправедливости даже слезы на глаза набежали.
– Царевич всегда женится на спасенной девице? – неожиданно уточнил мальчишка, серьезно глядя на меня.
Я уверенно кивнула – большой бант на голове согласно трепыхнулся.
– Значит, я женюсь на тебе, и ты тоже станешь царевной.
– Тогда я точно тебя спасу! – я вздернула нос и сжала кулачки, подтверждая решительность своих намерений. – Вот только… ты научишь меня бросать камушки?
Грустный царевич улыбнулся.
Мне, смущенно теребящей бант, ужасно захотелось улыбнуться в ответ…
***
Осенью того же года в стольном Софийском граде вспыхнул мятеж. Люди устали терпеть самодурство бестолкового царя и жаждали уже не перемен, а крови. Цесаревич Мирослав по счастливому стечению обстоятельств оказался в Южном, куда не успела докатиться волна народного недовольства. Суровые вояки, закаленные в стычках с басурманами, благоволили цесаревичу. Гвардейский подпоручик Луговской, наш батюшка то бишь, одним из первых поддержал наследника престола. Цесаревич лично возглавил войско, навел относительный порядок в стольном граде и с тех пор фактически правил государством, позволяя царю-батюшке тихо транжирить казну в свое удовольствие. А про младшего все как-то забыли. Никто не знал, как он выжил, что испытал, когда понял: до брата не добраться, а царю безразлично, что будет с сыном.