Спасибо, что ты есть - стр. 23

Никто из знакомых Марины не стал бы покупать то, что можно свободно получить пиратским способом, однако об уважении к правам любили покричать многие, особенно когда нарушались их собственные права. Марина никогда не верила людям, рассуждающим о правовом нигилизме и возможностях создания действительно правовой общественной системы.

Лекс был другим. Она вдруг поняла, что при всем желании не смогла бы манипулировать им, у нее просто не было кодов доступа – менталитет был другой. Теперь она поняла насколько.

– Пойдем смотреть Хауса, – с готовностью согласилась она, почти что обрадовавшись сделанному открытию.

Утром наступила зима, провозгласив день жестянщика. Лужи сковало льдом, дороги превратились в сплошной каток. Собиравшийся по делам Лекс, прослушав сводки о многочисленных утренних ДТП и пробках, передумал куда-либо ехать. Впервые в жизни Марина порадовалась гололеду. Это был отличный повод не выходить из дома.

Она всегда считала себя одиночкой, она быстро уставала от компании, от общения, от дележа совместного пространства, она старалась не ездить отдыхать с подругами в номера дабл. Сколько она себя помнила, в личном пространстве она нуждалась всегда. Однако общество Лекса ее не тяготило, совсем наоборот – ей казалось совершенно естественным, что он заглядывает ей через плечо в монитор, крошит при этом круассаном на клавиатуру, отвлекает от работы разговорами. Она отвлекалась с удовольствием. День пролетел как одно мгновение.

Лекс отправил по почте своему поверенному номер заграничного паспорта Марины, по его словам, этого было достаточно, чтобы организовать получение визы для нее. Марина не спорила и не возражала.

К вечеру столбик термометра за окном полез вверх, и небо пролилось дождем.

– Зима отменяется, – вздохнул Лекс, с тоской глядя на мутно-серую туманную завесу над Волгой, – рано я обрадовался.

– Да ладно, какая разница, зима тоже теплом не балует, не дождь, так снег и холод.

– Зимой не так тяжело, – он вернулся на диван, Марина накрыла его краешком пледа, завернувшись в который сидела сама, он придвинулся ближе. – Ты не знаешь кое-чего важного обо мне…

Марина крепко его обняла.

– Чего не знаю? Под какой березой закопал десять бывших жен? Расскажи, буду знать.

Лекс усмехнулся.

– Под осиной, а не под березой, и не десять, а сорок, и не бывших, а потенциальных…

– Под осиной сорок жен не поместятся, так что давай правду говори, что я должна знать, что у тебя осенняя депрессия? Это я догадалась.

– Правда?

– Понять не так сложно, ты плохо спишь, ты подавлен и говоришь, что осенью тебе плохо, не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы собрать всё это воедино.

– Я не всегда могу с этим справиться.

– У всех свои тараканы, – Марина привстала и поцеловала его, – где-то я читала, что от депры есть два универсальных средства – смех и секс, а лучше сочетать.

Лекс беззвучно засмеялся, повалив ее на диван.

Медленно и неотвратимо ползли дни – тихие, уютные, странные, насыщенные незначительными событиями, приятными и не очень. Марина учила английский язык, занималась своими повседневными делами, почти убедив себя, что не так уж в ее жизни многое изменилось, просто она переехала к бойфренду.

Лекс болел. С каждым днем ему всё труднее было делать вид, что всё в порядке. Впрочем, никто от него этого и не ждал. Марина старалась не заострять внимание на его упадническом настроении, бессонных ночах, после которых на кухне приторно воняло табаком, на его молчаливости и нежелании что-либо делать. Пару дней он не вставал с постели, молча наблюдал за тем, как она, погруженная в работу, путешествовала с ноутбуком от кровати к столу и обратно, время от времени забывался прерывистым беспокойным сном.