Сожги венец безбрачия - стр. 32
Знаменитая песня кубинских патриотов «Кванта ла мейра» сменилась другой мелодией. Пару тактов спустя я узнала ее, так как часто слышала в детстве, в Москве. Она до сих пор у нас очень популярна. «Калимба де луна». Только не в версии красавчика Тони Эспозито, а в исполнении Далиды. И не на английском, а на испанском.
Отец прижал к себе девушку. Она повернулась ко мне и запела вместе с Далидой:
Солнечная калимба,
Пожалуйста, поговори со мной.
Ложь — это моя жизнь.
Верю в то, что ты говоришь.
Девушка подняла руку, протянула ее ко мне. На тонком запястье тяжело качнулись браслеты из разноцветных камушков, перышек и ракушек. Те самые знаменитые кубинские магические сувениры, которые все туристы всегда увозят домой с Острова Свободы. Отец обнял девушку, положил руку на ее затылок. Его ладонь утонула в густых каштановых волосах. Отец запрокинул ее голову и поцеловал.
Я опустила глаза. Неловкая ситуация. А как же мама? Или в этот момент времени они еще не были женаты? Быть не может! Папа уехал на Кубу через пару месяцев после свадьбы. Мама осталась в Москве. Приезжала к нему раз в несколько месяцев. Получается, что у папы был здесь роман? Нет, не верю! Отец не мог так поступить с мамой. Ну поцеловались они с этой девушкой во время танца. Некрасиво, но терпимо. Жара, музыка, романтика. Уверена, что отцу было стыдно потом перед самим собой за этот поцелуй. Иначе и быть не может.
Девушка вдруг вырвалась из его рук, подошла ко мне и громко пропела по-испански:
Солнечная калимба,
Пожалуйста, поговори со мной.
Ложь — это моя жизнь.
Верю в то, что ты говоришь.
Я отшатнулась и едва не упала. Алые блики костра зловеще плясали на ее белом платье, словно кровь. Мне стало очень страшно, и я побежала. Ноги глубоко увязали в песке. Словно Куба не хотела меня опускать.
– Ложь — это моя жизнь, верю в то, что ты говоришь, – музыка гремела в ушах, раскалывая голову.
Я упала на колени, задыхаясь от жары, горящих костров, от странного ощущения, что эта женщина очень мне знакома, хотя я никогда ее не видела до сеансов.
– Возвращайся, Лаура, – донесся из глубин моря голос Матвея. – Просыпайся! Иди на мой голос.
Я вскочила с кушетки, задыхаясь и кашляя.
– Что с тобой? – Матвей бросился к столу, схватил бутылку с водой, налил в стакан и вернулся ко мне. – Выпей!
Дрожащими губами я жадно припала к стакану.
– Там… там… был папа. Очень молодой. Не помню его таким. Только на фото видела. И… эта девушка.
– Какая? Та, что была на первом сеансе? Так девушка или женщина? Сформулируй четче, Лаура. Сколько ей лет?
– Двадцать с копейками. Двадцать пять максимум. Просто на первом сеансе она была беременна. В таком положении ее девушкой уже не назовешь. А в этот раз она была без живота. Почему всё время вижу ее? Кто она такая? Она несколько раз повторила: «Ментирас эс ми вида». И эта фраза предназначалась мне. Понимаешь, Матвей? Мне!
– Что? Какая фраза? – не понял Матвей.
– Ментирас эс ми вида. По-испански: ложь это моя жизнь.
6. 6 глава. Вася Пупкин для принцессы
Матвей
– У всех так, не только у тебя, – успокоил ее Матвей. – Мы лжем, нам лгут. Это жизнь.
– Нет, – горячо возразила она. – Я так долго уверяла саму себя, что все можно исправить и что надежда есть. А это ложь. У меня ничего нет. Мужчины приходят и уходят. Я никому не нужна, – ее голос дрогнул. – Если завтра исчезну, то никто даже сразу не заметит.