Совсем не тихий омут - стр. 20

– Девочка просто ням-ням, мечта поэта… и не только поэта! Не так ли? – шепнул ему юрисконсульт с многозначительной улыбочкой, но сразу осёкся, увидев, как неодобрительно вспыхнули глаза журналиста.

Дорога до Ближней лагуны заняла около четверти часа. Последние метры пришлось шагать по прибрежной гальке под палящим солнцем. Пот со всех катился градом, но никто не скис, потому что впереди резво шагала юная красавица, стимулируя интерес молодых козликов изящным движением своих стройных ног и аппетитных ягодиц. Разумеется, при отце никто не рискнул комментировать вслух упругие части тела его дочери, но это не означало, что никто о них не задумывался определённым образом. Скорее всего, если бы пришлось, каждый пошёл бы вслед за ними на край света. Поджарый Бушманов не отставал от молодых, шагал бодро, пружинисто, как бы в охотку, тем более что голова только у него одного была защищена кепкой и солнечными очками. Никакого более умного прозвища, чем Папашка, Коренев ему пока не придумал.

Наконец за поворотом показался заливчик под названием Ближняя лагуна, но оказалось – он был в фаворе не только у спортсмена Лёвы. На берегу красовалась палатка, возле которой были натянуты два полотняных навеса от солнца, а в воде поблёскивали три купальные шапочки – белая и две голубые. В этом сезоне на черноморском берегу купальные шапочки почему-то были в моде. Распознать их принадлежность не составило труда. В белой брассом плыла телеведущая Аглая Политова, она же Диана, в голубой – финансист Веригин, которого журналист про себя назвал Цифирь, а в другой голубой – географ Магута, он же Профессор, великий путешественник, рыболов и охотник, который просил ресепшн разбудить его после полудня. Он был единственным из купальщиков, кто отреагировал на появление новой группы, помахав из воды рукой. Выходит, у географа и зрение было отличное, не только мозги. Сильным кролем он двинулся к берегу, радостно крича: «Молодцы! Давайте в воду! Скорее!». Если даже его не очень расстроило появление новых людей на укромном пляже, было ясно, что приход четверых молодых людей и одного не слишком молодого, но вполне боевого, особой радости у него не вызвал. Слишком много претендентов на внимание двух привлекательных особ женского пола.

В этот самый момент с журналистом случилась незадача. Глядя на море, а не себе под ноги, он шагнул в яму и неудачно шлёпнулся всем телом на прибрежные камни, сразу почувствовав острую боль в лодыжке. Сжав зубы, он попытался изобразить героя и продолжить путь, но нога отказала, от боли хотелось громко вскрикнуть, а вокруг щиколотки быстро росла синеватая опухоль. «Если не перелом, то стопроцентный вывих… или порвана связка», – заключил он, чертыхаясь, присев на горячую гальку в позе йога. Первым на помощь поспешил спортсмен, он сделал товарищу массаж, дал ему руку и довёл до воды. Несмотря на боль, купаться очень хотелось. Все остальные спутники уже побросались в воду. Лев нырнул последним, но оказался первым рядом с оранжевой шапочкой в виде кудрявых волос, скрывавшей прелестную головку златокудрой Анюты. «Принцесса», – как про себя уже её называл Коренев; тут же подумал, что прозвище Нимфетка-конфетка ей тоже подходит. Он поднял с земли какую-то палку и, опираясь на неё, дохромал до воды, но у самой кромки моря застонал от боли и снова досадливо опустился на раскалённую гальку, решив воспользоваться хотя бы щедростью солнца. К тому же с берега было удобно наблюдать за пловцами, вернее, за передвижением шапочек. Вот голубая шапочка финансиста Веригина отделилась от группы, преодолела линию прибоя на выходе из заливчика и потерялась вдали, в открытом море. В лагуне остались семь шапочек.