Современный Декамерон комического и смешного. День первый - стр. 7
– Концепциям Аристотеля и Гоббса близка теория деградации, созданная английским психологом Александром Бейном. Комическое, по его мнению, – это когда нечто возвышенное серьезное деградирует до степени низкого и ничтожного.
На экране мужчина целует обнаженную девицу. В руке денежная купюра.
Аничкина спрашивает Грачеву:
– Скажи откровенно, ты ему отдалась по любви или за деньги?
– Ах, – махнула рукой та. – Считай, что по любви, десять монет разве это деньги…
Изображение тоже, но девица отталкивает пристающего к ней мужчину.
Вачнадзе обнимает Грачеву, стремится поцеловать её, что-то шепчет, уговаривает её. Та возмущается, отталкивает его, но он продолжает свои притязания.
– Да пошел ты… – вырвалась она и отходит, к Аничкиной. Та спрашивает:
– Что он хотел?
– Он в долг хотел, несчастный сексуалист.
Аничкина смеясь:
– А один за любовь предлагал мне плату в рассрочку!..
– Вот вы девушки смеетесь, а если у человека денег нет? – говорит, заикаясь по слогам Пятов. – А ему хочется…
– Пусть идет к жене своей; – советует Грачева.
– А если у него нет жены? – выступает Вилин.
– Пусть женится! – хором отвечают артистки.
– Да… это не так просто и можно ошибиться. Одних женщин нельзя добиться, а от других нельзя потом избавиться.
Ивакин после всеобщего смеха продолжил:
– Теориям Аристотеля и Гоббса придерживается и Альфред Стерн. Разъясняя смех, как психологическое явление, Стерн разделяет мнение Герберта Спенсера, утверждающего, что в момент смеха освобождается избыток нервной энергии…
Пятов вдруг громко захохотал. Невелев ему:
– Ты что? У тебя энергии море?
– Врач сказал, что я заикаюсь, потому, что я спотыкаюсь о свою энергию, когда говорю, – смеясь поясняет Пятов. – Видишь, я смеюсь и не заикаюсь. А как перестану смеяться… – он прекращает смех, – то… – сильно заикаясь продолжил: растянуто: – В-о-о-оттт, ссс-мооо-триии.
– Ну, понесло, – засмеялись все хором содокладчики.
– Один из философов, чьи взгляды на комическое дали пищу многим эстетикам и психологам, был Иммануил Кант. Он говорит: «Смех есть аффект от внезапного превращения напряженного ожидания в ничто…»
На стулья садятся и застывают в разных позах Патов, Невелев, Аничкина, Вилин и Чемерина. Проходит какое-то время. Без единого слова, как по команде, они меняют позы. Снова неподвижны, молчат. Пауза. Снова меняют позы, застывают в безмолвии. И так трижды.
Неожиданно появилась, ушедшая до этого, Грачева и дискантом:
– Не сжигайте калории за пустым делом! В буфет свежее пиво привезли!
Все участники вскакивают с мест и смеются. Ивакин говорит:
– Мы ожидали совсем другое, нежели то, что произошло… Теория Канта оказала огромное влияние на немецкого эстетика и психолога Теодора Липпса. Он полагает, что смешное проявляется тогда, когда вместо ожидаемой ценности, способной привлечь наше внимание, возникает иная ценность, которая данной ситуации не соответствует и потому имеет для нас слишком малое значение…
Вилин садится за стол, на который Пятов ставит пишущую машинку.
Вилин спрашивает:
– Надеюсь, машинка не с турецким акцентом, как в конторе Бендера «Рога и копыта»?
– Нет, нет, что вы, командор…
– Посмотрим, – Вилин начинает печатать текст.
Аничкина, подвязав себе фартук, с тряпкой в руке сметает пыль со стола, и со вздохом говорит:
– У нас осталось на жизнь всего несколько центов, милый…