Совдетство. Книга о светлом прошлом - стр. 16
– Господи, как же я забыла!
Оказалось, часть денег, скопленных на мой письменный стол, ушла на увеличитель, кюветы, бачок для проявителя пленок, фигурный резак, запасы дефицитной тисненой бумаги и прочие радости фотолюбителя. Маман пошла на все эти траты, чтобы отца не тянуло по воскресеньям из дому. Меня вот тоже все время тянет во двор, в ящики, но мне почему-то за это никто не покупает фотоаппарат, даже пустяковую пионерскую «Смену».
– А можно оплатить завтра? – жалобно спросила Лида.
– Только для вас! – вздохнул продавец, явно от нас уставший.
– В обед…
– В порядке исключения. Но не позже!
– Выписывайте! – коротко, словно решившись на безумство, выдохнула она.
– Как вывозить будем?
– У нас есть… на заводе…
– Значит, самовывоз? А то можем заказать грузовик?
– Сколько?
– Вы где живете?
– В Балакиревском переулке.
– Возле Казанки, – солидно уточнил я.
– Этаж?
– Второй.
– Лифт?
– Ну, какой у нас лифт!
– Рубля три с доставкой нащелкает.
– Нет, самовывоз! – отшатнулась маман.
– Ну, как знаете. Хозяин – барин! – Продавец лихо выписал чек и подмигнул мне, мол, видишь, как все хорошо получилось.
Мы вышли на улицу. Там совсем стемнело, и фонари оплывали густым ярким светом. На облетевших ветках тополей искрились капли воды. Ночью они замерзнут и превратятся в льдинки. Прохожих поубавилось. Мимо нас большая лохматая собака протащила на поводке свою очкастую хозяйку – мою ровесницу.
– Стоять, Рекс, фу! – строго пищала девочка и гордо озиралась.
Заговорить о пользе собаки в домашнем хозяйстве сразу после покупки стола я не решился, отложив на будущее.
Напротив, возле витрины гастронома, толстый мужчина в шапке-пирожке громко объяснял милиционерам на мотоцикле, что он ни в одном глазу и сам прекрасно дойдет до дому. Но старшина крепко держал его за рукав и ласково увлекал в коляску. Тот гневно отказывался. Зря! Я бы прокатился с удовольствием.
– Наверное, не надо было… – вздохнула маман, – …с брачком…
– Надо! – возразил я, понимая, что начинается приступ нерешительности.
– Может, все-таки потерпеть в очереди и взять нормальный стол?
– Там будет стоять лампа. Забыла?
– Нет, но…
– Бабушка Аня сказала, что у меня искривление позвоночника.
– Кому она сказала? Господи, не свекровь, а наказание!
– Пока только тете Клаве.
– Ах, ну что же мне делать?
– Купить настольную лампу.
На следующий день Лида взяла деньги в заводской кассе взаимной помощи и попросила у начальника транспортного отдела Компанейца «каблучок» – это такой грузовой автомобиль «москвич». Когда я вернулся из школы, у подоконника, закрывая батарею, уже стоял мой письменный стол. Поврежденный угол прикрывала своим широким основанием черная, явно не новая лампа. Я чуть не заплакал от радости, подбежал, погладил полировку, выдвинул и задвинул ящики, а потом нажал кнопку светильника, но он не зажегся.
– Ты думаешь, отцу понравится? – с тоской спросила маман.
– Конечно! А почему лампа не горит?
– Сломалась… она с завода… списанная… Но сказали, починить можно.
Когда Тимофеич вернулся с работы, я сидел за столом и, разложив учебники по заранее продуманной системе, делал уроки. Моя грудь удобно упиралась в ровный торец этого чуда советской мебельной промышленности.
– Удобно? – спросил отец, ласково потрепав меня по волосам.
– Очень!
– Хлипкий какой-то стол! – усомнился он.