Сороковник. Книга 3 - стр. 36
Огонь, вода, воздух. Всё в одном флаконе. И кто у нас был дедушка?
Впрочем, назови мальчик имя – оно мне ничего не скажет, но и без того ясно, что предмет сей уникальный. Вот только энергопотоки в нём странно циркулируют – дёргаются, искривляются, словно мешают друг другу.
Ловлю недружелюбный взгляд Йорека. Не бойся, мальчик, не съест Обережница твой драгоценный посох. А у тебя в ауре, между прочим, те же самые цвета проскакивают; почему же нет резонанса?
– Отдайте, госпожа Ива, – тихо просит он.
– Держи, – протягиваю его сокровище. – А что ты так испугался? Я ж ничего с ним не сделаю! Или кто-то уже сделал? Ну-ка признавайся?
– Ни-икому не даю. Деда он слушал, ме-еня не хочет. Ну и п-пусть. Всё равно м-мой будет.
– А ты стихии в нём видишь? – уточняю на всякий случай.
– Ви-ижу. Га-асят они д-друг дружку. П-пробовал разъединить – не вы-ыходит.
Понятно. Значит, в работе мальчик обходится исключительно своими силами, а восполнить их не успевает. Может, подсоединить его к какому-то источнику?
Я бы рада, да только не нахожу поблизости подходящего носителя. С настройкой-то куколок для Маги получилось удачно: изначально на чучах была детская аурка – наполовину моя, наполовину Магина, наследственная, потому и пошло у меня дело. Я бы и посох попробовала так настроить, да он для меня чужой. А ведь наследственная вещь, родовая. Его вещь, Йорека Рыжего.
Погоди-ка. А что мне вообще напоминает это имя? Ну, за вычетом Шекспировских аналогий?
Йорек Рыжий… Точно Эрик Рыжеборо… Краснобородый. Что-то из скандинавского эпоса. Пошарить по происхождению мальчика – и затем по соответствующей мифологии? Глядишь, что вспомню и сумею применить.
– Го-оспожа Ива, – робко окликает рыжий откуда-то из-за моей спины. – Вы об-бещали, так мо-ожет, пойдём уже?
Поворачиваюсь к нему. Смотри-ка, оказывается, забывшись, я начала расхаживать из угла в угол; явно, перенимаю чужие привычки, хотя так действительно легче думается.
– Давай-ка проведём небольшую подготовку. Скажи-ка мне, дружок, – и при этих словах молоденький ведун заливается румянцем, – Йорек – это твоё настоящее имя? Или при рождении тебя по-другому назвали?
Спрашиваю, потому что у наших славян часто бывало по два имени – одно домашнее, лишь отцу-матери известное, другое – «уличное». Если надумает кто сглазить или наворожить, назовёт богам или нечисти неправильное имя – а ворожба или сглаз не сработают, нет человека такого человека на самом деле. У многих народов это применялось.
– Называли, – Йорек отводит глаза. – А за-ачем это?
Не даётся. Зайдём с другой стороны.
– А дед твой, от которого посох тебе достался, сам откуда? Ты свой дар от него унаследовал? Почему в ведуны пошёл?
– Дед ве-едун и вещун был. В-вместе со всеми мы сю-уда попали, когда Игр-рок всех ру-усичей к себе за-абрал. Де-ед меня потом сам в школу отп-правил, не хотел я, а он ск-казал: Га-ала долго не протянет, бу-удешь ты вм-место…
Такая длинная речь окончательно его выматывает.
Русич, значит… Тогда у нас есть шанс, братья-славяне. Должны мы как-то с посошком договориться, среди иномирных ведь тоже родственники могут объявиться. По духу.
– Го-оспожа Ива, – с тоской повторяет парень. – Может, пойдём?
– Подожди немного. Объясни, что такое Сеть, но только проще, чтобы я, не маг, сразу поняла.