Sophia Isla. Доблесть маленькой души - стр. 15
Все Черапунджи познало беспощадность обитателей потустороннего мира.
Лес шумел в агонии. Удушающие крики животных доносились до запертых на засовы домов, а зеленые листья с некогда могучих ветвей опадали, словно пепел, прощаясь серыми красками с умерщвляющей их чащей. Небо не шло на уступки, ни одна молитва не была услышана.
На проклятой волей случая поляне гибли ни в чем неповинные животные. В некоторых еще теплилась жизнь, а некоторые испускали последний вздох.
Их хладные тела темнели вместе с последним взглядом, в котором не было ни капли ненависти и злобы.
Жизнь покидала Черапунджи: дети покоились в непробудной колыбели сна, и только один из них знал, что происходит.
Может статься, что все происходящее вокруг связано или берет свое начало с Джим-Дима. Но так ли это на самом деле?
Об этом лучше умолчать – ведь радости здесь нет
Когда все дети, непригодные для гостей из загробного мира, наконец очнулись, бархат ночи спал со звездных полюсов. Лазурит прекрасной синевы и корундовый рубиновый мираж буйными волнами окрасили небесные холсты. В комнату Джима вновь проник живящий солнечный свет.
Медленно избавляя от страха перед колким духом ночи, теплые лучи солнца рассеяли вместе с тем и последние воспоминания ребенка.
Комната Джим-Джима вновь стала живой и теплой, с одним лишь неочевидным напоминанием о том, что здесь, в светлой маленькой комнатке, на пьедестале проклятых, отсеченных лет жизни пятилетнего мальчика, восседает новый окаянный хозяин. Неупокоенная душа лесной дивы.
Скверный запах могильной сырости не покидал больше дома Даниэля и Мии Крафт. Да и с чего бы ему покинуть своего потустороннего хозяина: отныне и впредь этот кров находится в холодных руках смерти.
И если наших героев ветхий запах обволакивал даже во сне, то очнувшиеся души пережитый страх смерти преследовал и в ярком смехе, и в громких рыданиях. Даже в своем отражении дети видели своих мучителей.
Юные души возмужали: они осознали, что любое отложенное дело или желание может стоить им жизни.
Мысль о том, что за ними могут вернуться, не давала сомкнуть уставших глаз.
Пятилетие Джим-Джима 3 июля 1861 года стало знамением для всех детей Черапунджи.
В первые секунды пробуждения их дыхание раздирало отчужденное, но безумное и ненасытное желание жить. Это был роковой подарок загробного мира, отныне и вовек таящий в себе пороки и желания, лютую ненависть к бездействию и охоту к острым ощущениям.
Единственный вопрос, который волнует нас сейчас больше всего остального: «Почему именно они – маленькие, ни в чем не повинные дети – были окутаны параличом смерти?»
Все мы без исключения ходим под белыми флагами, когда нам есть о чем молчать. И как бы то ни было, но маленьким, неопытным и наивным, как никому другому, было и будет о чем просить прощения. Жестокость у детей глупа и примитивна, но пылает во сто крат ярче, чем у любого взрослого.
Именно они, постыдные грешки, послужили верой и правдой своим хозяевам.
Запятнанные маленькие души не пришлись по вкусу никому из покойников. Легенда Непорочного[15] ясно давала понять: нужна чистая и светлая душа, лишь тогда ритуал возвращения к жизни состоится.
Когда приходит дождь, свет падает совсем иначе: деревья приобретают глубокие оттенки зеленого, а небо, которое в солнечную погоду кажется таким удивительным и глубоким, окрашивается в скучный серый оттенок.