Сон о прекрасной Земле - стр. 5
– Налогоплательщик не врет! – огрызался Бух. – Он просто не примет вранье. Это твои налоговики лапшу на уши вешают.
– Значит, это врет налоговая.
Тот вдруг вспыхивал и орал бессмыслицу, как сварливый старик:
– Они хотят нас выжить! И вы с ними…
Однажды позвонила руководитель дружественной фирмы. Они дружили, потому что, как Горюнов говорил в шутку: «У нас с вами идеальные отношения – ни вы мне ничего, ни я вам».
– Ко мне пришел ваш бухгалтер в поисках приработка, предложил свои услуги. Кочевряжился: «Я стою дорого». Я его выгнала. Остерегайтесь, ой, подведет!
Горюнов ей не поверил, не может быть – столько вместе боролись за существование нашего дела! Самостоятельный и преданный.
И не смог его выгнать. Тот остывал и извинялся, обещал все уладить. И присылал исправленные отчеты. Но они были те же, из старого «Налогоплательщика».
Наконец, шеф вспылил:
– Вы что, издеваетесь надо мной?
Дело кончилось тем, что уже в период упадка Движения ему пришлось взяться за бухгалтерию самому. Перерыл по интернету всю науку учета и отчетности, чтобы что-то понять. Оказалось, что Бух совсем не следил за изменениями в бухгалтерском законодательстве. Предусмотрительно уволился, чтобы не отвечать ни за что, и стал фрилансером. Так что, мы сотрудничали на джентльменских началах.
Но было поздно. Начислили большие штрафы, выживать стало трудно.
Почему Горюнов его держал на должности бухгалтера? Наверно, не догадывался, что бухгалтерия и Курочкин – несовместимые вещи. Или просто жалел: кто еще его, такого, возьмет?
4
Дома, в квартире чужие люди – родственники и подруги жены, отделяют Горюнова от нее, она смотрит издали, как на незнакомого. Гости не показывают стресс, словно пришли просто так, не по какому-либо знаменательному случаю. Разговоры все о том же – о заботах бытовых, увеличивающейся дороговизне продуктов. Никто не думает о будущем, и так тяжело.
Горюнову неуютно от невнимания подруги, пусть даже временного. Словно в обжитой двоими квартире поселились чужие. Он снисходительно вмешивается в их разговор:
– Извините, у меня еще дела.
Жена замолкает. Недаром она Козерог!
– Ты опять за свое.
Она обижалась на него за то, что он вечно занят, избегает любых страданий, – не приходит на похороны родственника или друзей, невнимателен к потребностям жены, отчего она замолкает и сурово делает все сама. И потому стал таким изнеженным и черствым. Он припоминал – действительно, не мог исполнить иные ее просьбы (на самом деле срытые обвинения в бессердечии), не мог ввиду постоянного отсутствия – на работе. Это было обычное «семейное ворчание».
Кроме его персоны, у нее есть еще свой круг, там свои отношения и сердечные предпочтения – гораздо шире, чем он представлял. Разве он знает ее до конца? И ему представилась бездна другого человека, даже самого дорогого.
Он злится, и незаметно удаляется от компании в кабинет. И возникают пустые мысли. А ведь мог бы полезно проводить время: учить кого-то тому, что по-настоящему умею. Это не только слово. Свежим словом мог захватывать некие пласты глубинных чувств, бездонных голубых пространств, цветущей зелени, космических проблесков иных измерений… Мог воображением отделять от сложного потока мнений истинное, отложившееся опытом живое отношение, настоящее чувство, полное смыслов, из мириада поверхностных эмоций. То есть видеть себя, свою личность со стороны. И это пропадает впустую!