Солнечный луч. Между сердцем и мечтой - стр. 46
– Девочки, вам не кажется, что мы не можем позволить себе упустить последние погожие деньки? – вопросила ее милость, игнорируя то, что ночью шел дождь. Правда, утром выглянуло солнце, и день действительно казался погожим. – А не прогуляться ли нам на пруд? Мы можем устроить пикник. Что скажете? Шанни, вы так много рассказывали про того милого жеребца, которого привели к нам, но еще ни разу не подошли к нему. Что если нам отправиться на пикник верхом? Ваша милость, – она посмотрела на батюшку: – Вы снова покинете нас или же будете охранять ваших женщин?
– Разумеется, буду охранять мои сокровища, дорогая, – с улыбкой ответил отец.
Амберли захлопала в ладоши, а я подумала, что и вправду еще ни разу не подошла к Аметисту… Надо навестить его… потом.
– Что же вы молчите, дитя? – обратилась ко мне матушка. – Вы ведь любите конные прогулки, а тут еще и ваш любимец. Да и пикники в детстве…
– Мне не хочется, – ответила я. – Позвольте покинуть вас?
– Да, переоденьтесь, мы выезжаем через час, – кивнула родительница, не пожелавшая услышать моего «нет».
– Как скажете, – не стала я спорить.
А через полтора часа мы все-таки покинули особняк и направились к пруду на последний пикник этого года. Подо мной фыркал обиженный Аметист. Он узнал меня, как только я появилась, радостно заржал, забил копытом и сунул свою умную голову мне под руку, ожидая привычных ему ласк и воркования. Однако дождался лишь вялого похлопывания по шее.
– Здравствуй, милый, – сказала я и велела конюху: – Мужское седло.
– Ее милость…
– Сделайте, как хочет наша дочь, – произнес из-за моей спины батюшка, и Аметиста увели, чтобы переседлать.
– Благодарю, – кивнула я барону и замерла на месте, ожидая своего жеребца.
Батюшка остался подле меня. Он обнял меня за плечи и слегка встряхнул:
– Дитя мое, это не конец вашей жизни, – сказал его милость. – Даже если вас гложет обида, или вы переживаете, что над вашей неудачей будут насмехаться, то всё это пустое. Мы с вашей матерью никогда не одобряли этого служения, и потому не почитаем отставку за крах. Поверьте, вы только выиграли.
– Как скажете, ваша милость, – ответила я.
Он не стал настаивать на продолжении разговора. А вскоре привели и Аметиста. Я снова машинально потрепала его и самостоятельно забралась в седло. Наша маленькая кавалькада тронулась. Лошади шли степенно. Матушка и Амбер негромко переговаривались, иногда пытались вовлечь в свою беседу и меня, но это было обсуждение молодых людей, просивших разрешения посещать наш дом и ухаживать за сестрицей, и потому от высказывания своего мнения я уклонилась. Эта тема мне была не интересна и в лучшем расположении духа.
Барон ехал впереди, за нами следовали на лошадях два лакея, которые должны были прислуживать и охранять наш покой. Впрочем, охранять-то было особо не от кого. Берег реки ожидаемо пустовал. Да и кому бы взбрело в голову устраивать пикник в ту пору, когда все увеселения проходили под крышей, даже в саду не выставляли столов и не устраивали игр. Но моим родителям хотелось подбодрить меня, и они сотворили ужасную вещь – нарушили правила. Мои-то родители! Однако это было так, и слабая благодарность шевельнулась в моей стылой сейчас душе.
А пока лакеи расставляли всё, что привезли с собой, батюшка с матушкой решили прогуляться по берегу. Мы с сестрицей шли за ними. Амбер, заглянув мне в глаза, взяла за руку и пожала ладонь. Я слабо улыбнулась ей и отвела взгляд на водную гладь. Она показалась мне совершенно черной, и по этой холодной черноте плыли опавшие листья. А среди пожухлых «корабликов» скользили утка с селезнем. Он впереди, она за ним, не отстав и не отвернув в сторону ни разу. Заметила их и Амберли: