Солнце над облаками - стр. 6
Андрей распахнул дверь парадной и шагнул в свежесть ночи. Это было время между «вчера» и «сегодня». Во дворе единственное светлое окно, о хозяевах которого, как и о Морозове, сложно было сказать – они уже встали или еще не ложились.
Колеса кейса скользнули по луже, брызги грязи упали на его форменные брюки.
– Епишкина мышь! – ругнулся Морозов. Он не был склонен к суевериям, но статистика его личных наблюдений подтверждала, что подобная неприятность предвещает какую-нибудь шероховатость в рейсе.
Двор-колодец, в доме которого Морозов снимал квартиру, освещался двумя тусклыми фонарями. «Пора отсюда валить», – подумал Андрей. Он давно присматривался к рынку недвижимости с целью покупки квартиры.
Не то чтобы Морозов не любил ночные полеты… Хотя кто их вообще любит? Голова соображает медленно и увеличивается риск наделать ошибок. Приходится напрягаться больше обычного. К концу полета неизбежно срубает в тревожный, липкий сон, но спать нельзя. Посадка – самый ответственный этап в рейсе. Поднять самолет в воздух может любой дурак, а вот чтобы его посадить, требуется умение.
Предстоял разворотный рейс в Калининград. Храброво не самый легкий аэропорт из-за туманов и дождливого климата. Из дома до Пулкова Андрей добрался без приключений. Санчасть, брифинг, загрузились на самолет. Взлет прошел в штатном режиме, и ничто, как говорится, не предвещало.
С тех пор, как Прибалтика закрыла небо для российских самолетов, расчетное время пути увеличилось. Экипажу это только на руку: дольше полет – выше зарплата. Раньше, пролетая вдоль береговой линии, в ясную погоду можно было рассматривать города балтийских государств. Теперь их путь проходил над нейтральными водами, откуда одинаково плохо видно и Швецию, и Литву.
Эшелон[2] набран, все процедуры выполнены. Только Морозов стал проваливаться в сон, как раздался звонок в дверь.
– На борту неадекват! – встревоженно доложила проводница.
– Дебош изволят учинять? – невозмутимо уточнил Андрей.
– Пассажир бизнеса требует «Просекко», а у нас его нет. Он уже весь самолет разбудил, – пожаловалась молодая, совсем еще малоопытная стюардесса.
– Понял, Леночка. Иди в салон. Будет ему «Просекко» и «Каберне Совиньон» в полицейском участке.
Андрей нажал кнопку и по громкой связи произнес проникновенную речь, суть которой заключалась в том, что в случае нарушения порядка он имеет право в интересах безопасности вернуться в аэропорт вылета. Неустойку придется платить виновнику инцидента.
– Андрей Константинович! Вы волшебник! – просияла явившаяся проводница. Она принесла чай для экипажа.
– Успокоился?
– Спит как младенец. Поначалу тряс фээсбэшной корочкой, но, когда услышал про неустойку, угомонился.
Андрей понимающе кивнул. На борту каждый первый дебошир «служит в ФСБ» и «ты знаешь, кто я такой?!». Обычно граждане распоясываются под воздействием алкоголя, особенно когда среди проводников нет парней, как сегодня.
Физическая форма Морозова позволяла ему унять нарушителей, но выходить в салон пилотам категорически запрещалось.
Глава 4
Ирина
Несколько лет назад
Ирина Алычова поднималась по широкой, как в Эрмитаже, лестнице Университета гражданской авиации, волоча за собой сумку на колесиках. Туда-сюда сновали молодые люди, одетые в курсантскую форму: темно-синие брюки и белую рубашку с двумя лычками на погонах. С присущей молодости прытью они взлетали по лестнице и не менее энергично, порой перескакивая через ступени, спускались с нее. Один курсант подмигнул Ирке, вогнав ее в краску. Она не разглядела, симпатичный парень или нет, засмущалась. Наверняка симпатичный – авиационная форма украшает всех!