Солнце на блюде. Следствие ведёт Рязанцева - стр. 8
– Опять ты грязь разводишь, – услышала за спиной Зоя и поморщилась. С Ниной Степановной Матрёшкиной отношения у них отчего-то не складывались. И дело не в возрастной разнице, с годами разрыв в годах сглаживается, и соседки вполне могли бы водить дружбу, посиживая вместе на лавочке у подъезда, но вот не случилось. – Погляди, голуби твои всё крыльцо обосрали, – возмущалась соседка визгливым голосом с балкона первого этажа. – А кошки? Одна грязь от них.
– Да какая от них грязь? – Зоя обернулась и посмотрела на Матрёшкину взглядом Пьеро.
– Такая… – соседка не сразу собралась с мыслями. – Такая… Они в детскую песочницу гадят. А дети там потом руками…
– Выдумываешь ты всё, – тихо проговорила Зоя и отвернулась к кошкам.
– Я выдумываю?! Голуби – самые грязные птицы, переносчики заразы. Обнаглели, – визжала всё громче Нина Степановна. – Из подъезда выйти невозможно, прямо в лицо летят. И кошки… И кошки… Вот заявлю куда следует. Давно собираюсь.
– И чего ты, Нина, злишься всё? Вроде и не такая уж старая, а вечно недовольная.
– Ты, что ли, довольная? С чего это вдруг? И возрастом мне не тычь, я хоть и постарше тебя буду, да зато из ума не выжила.
– Было бы из чего выживать, – буркнула себе под нос Зоя.
– Всё! Моё терпение лопнуло. Участковому пожалуюсь, а если он не примет мер, заявку в санэпиднадзор напишу, чтоб они этих кошек отловили. Хочешь кормить – возьми домой и корми, а то развела у меня под окнами питомник.
– Да не могу я, у меня аллергия на шерсть.
– А у меня какая аллергия на это всё? Честно тебе скажу, не уберёшь свою столовую, потравлю всех.
– Да Бог с тобой, – Зоя испуганно посмотрела на жавшего к ногам котёнка.
– Ну смотри, я тебя предупредила, – соседка хлопнула фрамугой и скрылась из виду.
Матрёшкину Зоя знала хорошо. Та слов на ветер не бросала. Делать нечего, Зоя собрала пластиковые поддоны и отнесла на помойку. Возвращаясь назад в подъезд, старалась не смотреть на облизывающихся кошек, но жалобный скулёж пятнистого комочка разрывал сердце. Зоя подхватила на руки котёнка и понесла домой.
Дома накормила котёнка остатками рыбного бульона, обложила коробку из-под обуви пакетами, накидала туда обрывки бумаг. Самодельный туалет поставила под окно. Форточку на кухне она никогда не закрывала, чтоб рыбный запах не застаивался в квартире. Почувствовала зуд в глазах. Надежда, что аллергия всё-таки обойдёт её, рухнула. Придётся сидеть на антигистаминах. Зоя достала из навесного шкафа аптечку, выпила «Супрастин» и вернула короб на место. Затем прошла в прихожую, взяла со шкафчика всё, что она вчера вынула из почтового ящика. Счета, счета, счета. За всё. За газ, за свет, за воду. За жизнь. За такую жизнь – плата слишком высокая. За её никчёмную, неудавшуюся жизнь – плата непомерная.
Зоя отложила счета, остальной мусор – многочисленную рекламу совершенно ненужных ей услуг, сгребла, чтобы смять и выбросить. Одна бумажка вылетела и упала на пол. Зоя присела, подобрала, пробежала глазами, задумалась, встала и положила бумажку в стопку со счетами.
Глава четвёртая
Чёрные потёки, пробивающие себе дорогу в смеси песка и земли быстро высыхали под ярким, очнувшимся после моросящей хмари, солнцем. В конце октября солнце, как женщина на исходе молодости – во всей своей силе и красоте. Свежий после дождя воздух, немного хмельной, хочется вдохнуть всей грудью и задержать дыхание. До головокружения.