Размер шрифта

Солдаты поневоле. Эльзасцы и Вторая мировая война - стр. 23

в постели с русской девушкой. Девушка была молодая и красивая, ей было лет двадцать, волосы у нее были светлые, как пшеница. Они не думали, что я вернусь так быстро. Я вышел, стараясь не шуметь и надеясь, что он меня не заметил. Патриотом я не был, поэтому просто тихо смылся. Но если бы я был патриотом, то я мог бы на него донести, и тогда его бы разжаловали и отправили в дисциплинарную роту. В Париже, если у немецкого солдата была связь с местной девушкой, его в наказание отправляли на русский фронт.

Через некоторое время меня перевели в связисты, я должен был проверять, не повреждены ли телефонные линии.

Мое назначение на фронт

В конце июня 1943 года меня перевели на передовую, так как людские потери были весьма существенными. Заботу о лошади поручили моему приятелю из Кинцхайма, а я должен был отправиться на фронт. Эта несчастная кляча была в столь же жалком положении, что и мы. Потом я узнал, что мои товарищи по роте ее забили, разрубили на куски и съели, вот ужас!

Раз один человек может следить за двумя лошадьми, другого можно отправить на передовую. Мне не повезло, и я оказался среди тех, кто отправился в окопы. Когда я услышал, как трещат пулеметы и разрываются гранаты, волосы у меня встали дыбом и я не знал, что мне делать. Унтер сказал: «Стрелок Даннер, в патруль!» Я ответил, что не знаю местности, так как только что прибыл, и тогда он отправил в патруль другого. Вечером, чтобы добраться до передовой, надо было протискиваться через заграждения из колючей проволоки и пробираться через минные поля по узенькой тропинке, по которой мог пройти только один человек.

Конец ознакомительного фрагмента.

Страница 23

Продолжить чтение