Солдатский крест - стр. 8
Еще несколько прицельно попавших снарядов разделались с одним из танков, пытавшимся отстреливаться в сторону позиций танкистов Красной армии в лесу слева от шоссе. Загоревшийся бронетранспортер сначала закрыл собой обзор Валентину. Но тому все же удалось разглядеть в оптический прицел винтовки результат работы артиллеристов окопавшегося недалеко от него орудийного взвода под командованием молодого лейтенанта. Немецкий танк получил несколько попаданий бронебойными снарядами, загорелся вместе с экипажем. Объятая пламенем бронированная машина дополнила общую картину результативного боя, ведомого из засады артиллеристами и танкистами. Участок шоссе и часть поля сбоку от него заполнились безмолвно стоящими на месте и чадящими боевыми бронированными машинами врага. Пылал у леса разбитый попаданием в него снаряда трактор-тягач. Лежала перевернутая взрывом пушка. На прибитой к земле сентябрьскими дождями, а потом скованной ночным морозом траве лежали десятки мертвых и умирающих от ран немецких танкистов и пехотинцев. Гремели разрывы уничтоженных огнем боекомплектов. Где-то все еще стреляли очередями пулеметы. Все слилось в единый шум и треск, единожды прерванный сильным взрывом от детонации снарядов в замкнутом пространстве танка.
– Как же они досюда дошли, если мы их так бьем! – с удивлением в голосе протянул тот самый солдат, который первым отреагировал на появление противника на шоссе.
– Разговорчики! – перебил парня командир роты, оторвавшись от наблюдения за полем боя.
– Сейчас сюда пойдут! – прервал его внезапно вернувшийся с позиций артиллеристов политработник. – Вот увидите, товарищ старший лейтенант. Так просто они не отступят. В обход попрут, через поле перед нами. Так что – к бою!
– Вас понял, товарищ старший политрук! – поднялся с его появлением ротный.
– Вон из той просеки вынырнут, вдоль леска за полем построятся, дойдут до нас и ударят по сорокапяткам. Земля сейчас на пашне твердая, морозом за ночь хорошо скованная. Их техника вполне ее пройдет и не увязнет, – приподнял перед собой бинокль политработник и добавил: – Готовьте гранаты, товарищ старший лейтенант. Не исключено, что и нам танки придется уничтожать.
– Уже приготовили. Каждому бойцу по две штуки выдано, – отрапортовал командир роты и скрылся где-то за деревьями, на ходу отдавая приказания и распоряжения своим солдатам.
– Вот так, Валентин, – негромко произнес политработник, с отцовской добротой в голосе обращаясь к молодому солдату. – Сейчас и тебе поучаствовать придется. Так что дыши ровнее, лови момент между ударами сердца и плавно нажимай на спуск. Твоя задача выбивать в первую очередь офицеров, пулеметчиков, связистов, корректировщиков огня и водителей техники.
– Понятно, – тихо ответил солдат, испытывая немалое волнение из-за предстоящего боя.
Отец парня когда-то давно участвовал в Русско-японской войне. Был простым солдатом в пехоте. Его ранили. Долго лечился, но смог почти полностью восстановить утраченное в боях здоровье и вернулся к своему обычному крестьянскому образу жизни в родной деревне. Завел семью, хозяйство, родил и воспитал детей. Мать Валентина стала его второй супругой после смерти первой. Она приняла двоих пасынков и падчерицу как своих собственных детей.
Отец почти никогда не говорил о своем участии в войне. И старался вообще, как казалось со стороны, не вспоминать о ней. Если когда и говорил, то больше на бытовые темы. Мог поведать о пережитых тягостях на маршах и переходах, когда, будучи солдатом, мог преодолеть за день не один десяток верст. И это при почти полном отсутствии нормальных дорог, да еще когда многое из своего скарба нес на себе.