Сокровище кикиморы - стр. 17
Бескоровайный сделал преданно-смущенное лицо, сказал:
– Все узнаю, Алексей Иванович! Завтра доложу!
А сам подумал: «Правильно! Чего меня учить?! Уж с соседями поговорить я получше тебя могу!»
И пошел домой отсыпаться.
Глава 8
Первый сон Александра Павловича
После чая Маша опять за фортепьяно уселась в своей комнате – она готовилась к концерту, который в Б-ском музучилище традиционно устраивали в феврале. А Шура с Сашей еще посидели на кухне. Потом Шура пошел Сашу провожать.
Погода была хорошая: морозец маленький, снег шел в виде редких пушистых снежинок, которые медленно кружились, прежде чем упасть. Под ногами тоже снег поскрипывал.
Обычно в Б. после восьми уже нет на улицах почти никого, но сегодня часто попадались прохожие – праздники еще не закончились, Крещение сегодня. Люди шли к мосту – там на реке Вороне полынью построили, многие в Б. купались на Крещение.
– Сходим, может, посмотрим? – спросил Шура.
Но Саша только рукой махнул. Он в последние дни все время грустный был: переживал убийство Семеновой, не мог успокоиться. Ольга Васильевна ему была не чужой человек – всю жизнь соседями прожили, и отцы их дружили.
– Ты знаешь, – сказал он, – эти разговоры про кикимору пошли, потому что убийца, хотя и в юбке, а на женщину мало похожа. Или даже похож, можно сказать. Я сам расспросил детей с нашей улицы, которые в тот вечер колядовать пришли. Они говорят «Довольно крупная, неуклюжая. Нет, не толстая совсем, а широкоплечая – некрасивая какая-то». И лампой она ударила с замахом… Для этого легко надо предмет держать, чтоб замах был. Лампа тяжелая, бронзовая, тут сила нужна неженская, чтоб легко ею замахнуться. Я помню эту лампу. Ее и поднять-то одной рукой не каждому под силу. Как хочешь, Шура, это мужчина был. В юбку переоделся, чтоб не узнали. Да ведь и Святки, ряженые…
– Да, – кивнул Соргин, – похоже, что мужчина. Но это пока не главное. Мотив надо искать. Что это студент-двоечник, я не верю.
– Нет-нет, – замотал головой Евлампиев. – Это очень маловероятно. Скорее всего, дело в материальных ценностях. Убийца хотел ее ограбить? Но такого особо ценного, чтоб унести, у нее не было ничего. Я вот вспоминаю и не вспомню у Ольги дорогих вещей, которые легко унести и продать. Украшений дорогих, золота у нее не было. Телевизор и унести нелегко, и ценность не то чтобы большая. Как его продать? Кому? Очень дешево только можно краденый телевизор продать. Деньги? Большим тоже неоткуда взяться – зарплата ее тебе известна. Тут уж, скорее, ко мне полезли бы, я ведь рядом с Ольгой живу. Все ж зарплата у доцента, к тому же завкафедрой, побольше раза в два… Может, случайно к ней зашли, без наводки? Посмотрели: дом красивый, крепкий…
Шура кивнул. Он шел, глубоко задумавшись и вроде в себя погруженный. Но Саша знал, что друг его слушает. Это манера такая у Соргина была: задумываться о предмете разговора с отрешенным видом, как будто и не очень слушает. Он часто не сразу отвечал. Поэтому Евлампиев подождал немного. Они уже почти к дому Евлампиевых подходили.
– Мне кажется, ты прав. Вор проник в дом за какими-то ценностями, – сказал наконец Шура. – И вряд ли случайно: он готовился, костюм ряженого искал… А вот за какими ценностями – мы не знаем. Можно даже допустить, что это выдуманные, не настоящие ценности были… Конечно, случайное проникновение в дом мы не отметаем полностью, но все же начинать нужно с версии заранее запланированного проникновения. Для начала хорошо бы узнать, что у Ольги Васильевны могло оказаться притягательного для вора. С этого и начнем!