Сокровище чародея - стр. 13

«Я же должна была долить масло, – запоздало спохватилась Бера. – Только бы родители не узнали».

Она разрывалась между желанием следовать за спускавшимся по лестнице Кнэфом, явно не опасавшимся столкнуться в таком виде с её родными, и мчаться в кладовку за душистым церемониальным маслом.

Почесав ягодицу, Кнэф пересёк холл и шире распахнул двери в средний пиршественный зал с перевёрнутой мебелью: стояло лишь кресло отца Беры. Подобрал с пола чешуйчатый доспех для живота. Накануне Бера успела надрезать несколько завязок, прежде чем Кнэф активно запротестовал. Теперь он с видимым сожалением взглянул на торчащие кожаные ремешки.

«Пожалуется – убью», – подумала Бера.

Кнэф огляделся и, потирая исцарапанное плечо, направился к камину, обходя осколки бутылки и фрукты. Перешагнув через залитую вином шкуру, с полки над камином снял штаны.

– Шевелись быстрее. – Бера коснулась острием меча чёрной линии на плече Кнэфа.

Тот лишь глянул на неё искоса. Вокруг его глаз размазалась чёрная краска, и это придавало ему обиженный вид.

Кнэф натянул штаны и, перекинув броню через руку, снова вышел в холл.

Бера семенила за ним: мимо фонтана, выловив и положив на борт яблоко, в ближний коридор, соединявший внутренний холл с гостевым холлом. Витраж над дверью окрашивал тусклый свет в тревожный красный.

Кнэф отворил резную дверь. Бера, увидев свою и его одежду, разбросанные по холлу между колоннами, шумно вдохнула и выдохнула, решив, что память пожалела её и не показала, что она творила на этом уложенном гранитом полу, на котором когда-то играла в мячик, собирала города из кубиков и гонялась за братом.

«Как быстро пролетело время», – мелькнуло в голове Беры.

Она невольно взглянула на собранное из множества кусочков зеркало. Оно разрезало на квадраты её нагое тело, меч, Кнэфа, надевавшего рубашку.

– Да живее же, – потребовала Бера, не зная, то ли хвататься за свою одежду, то ли продолжать угрожать мечом, хотя это безумно глупо.

Кокетливая, точно у женщины, медлительность Кнэфа начинала порядком раздражать Беру, что не мешало ему столь же медленно, как рубашку, надеть жилетку и сапоги. Подтереть растёкшуюся до скул обводку.

Снова перекинув броню через предплечье, Кнэф остановился у двери на улицу.

– Ну что ещё? – У Беры от напряжения заныла рука.

Он обернулся:

– Винить во всём меня – это так по-женски, леди Бера.

«И он туда же!» – Бере хотелось его убить, самое меньшее – сломать его тонкий нос.

– Неумение сдержать свою похоть – это очень по-мужски, – процедила она.

– Да, ты права, – беззаботно улыбнулся Кнэф и открыл дверь. – До встречи.

Он шагнул на крыльцо. Бера метнулась следом и зашипела в раскрытую дверь:

– Расскажешь кому – убью.

Кнэф только усмехнулся и поспешил к высоким воротам. Беру он взбесил до дрожи, до слёз.

«Он в тысячу раз хуже Ёфура и Амизи вместе взятых! – Бера не думала, что может кого-то ненавидеть больше, чем ту чародейку, но Кнэф… – Мерзавец! Подлая скотина!»

Захлопнув дверь, Бера оглядела разбросанную по холлу одежду, вспомнила бардак в пиршественном зале: осколки, посуду, огрызки. Её захотелось схватиться за голову, но мешал стиснутый в руке меч.

«Хорошо Кнэфу: натворил дел и помчался отсыпаться», – гневно подумала Бера и подняла с гранитных плит чулок.

Но Кнэф вовсе не ради целебного сна торопился уйти из её дома, у него было куда более важное и опасное дело.