Сокровища ханской ставки - стр. 18
– Не кричи так, – велел ему господин, – ты своими воплями напугаешь не только всех чертей в аду, но и мирных туземцев.
Они подошли к избе вплотную, туда, где в темноте смутно брезжили очертания входной двери.
– Дом просторный, – оценил Нестор Васильевич, – значит, хозяина мы не стесним. Наверняка он уже обнаружил наше присутствие, но все же, я думаю, нам стоит постучать.
Ганцзалин поднял было руку, чтобы исполнить пожелание господина, но тут дверь избы отворилась сама собой. На пороге стояла темная фигура, лица ее было не разглядеть во мраке. В руках фигура держала ружье, которое было направлено прямо на незваных гостей.
– Не двигаться, – негромко, но угрожающе сказала фигура. – Руки вверх!
– Сразу видно человека умственного труда, – ядовито заметил Ганцзалин, поднимая руки. – Вы, правы, здесь нас встретят со всем возможным гостеприимством.
– Вы кто такие? – спросил хозяин дома, убедившись, что оба пришельца подняли руки. – Зачем явились?
– Мы путешественники, – невозмутимо отвечал Нестор Васильевич.
Неприветливый хозяин только хмыкнул в ответ.
– Путешественники? И что же вас занесло в нашу Тмутаракань?
Загорский сдержанно заметил, что Тмутаракань, насколько ему известно, расположена гораздо дальше к юго-западу, где-то между Азовским и Черным морями.
– Вы, я гляжу, знаток древней географии, – язвительно заметил хозяин дома.
– Скорее уж, истории, – уточнил действительный статский советник.
– Вы историк? – их ночной собеседник от неожиданности даже ружье опустил и перестал, наконец, целиться в незваных гостей.
– Позвольте представиться, – проговорил Загорский, вежливо склоняя голову, – почетный член Императорского Русского исторического общества, действительный статский советник Нестор Васильевич Загорский. А это мой помощник Ганцзалин.
Несколько секунд хозяин дома стоял, переводя взгляд с Ганцзалина на Загорского и обратно.
– Удивительно, – сказал он. – Просто поверить не могу. Впрочем, если все действительно так, как вы говорите – прошу вас быть моими гостями.
И отошел в сторону, давая гостям проход.
– А он не выстрелит нам в спину? – спросил Ганцзалин по-китайски, пока они шли внутрь дома, а хозяин следовал за ними.
– Успокойся, – по-китайски же отвечал Загорский. – Тут тебе не китайские триады и не сицилийская мафия, это обычный русский учитель.
– Еще неизвестно, кто опасней, – огрызнулся китаец. – Знавал я одного учителя, так он головы ученикам резал…
– Помолчи, – велел ему Нестор Васильевич, – нехорошо, что мы при хозяине дома говорим на непонятном ему языке.
Они вошли в горницу и осмотрелись по сторонам. Обстановка в избе была самая простая. Стол, стул, печка, лавка, полати, нехитрая огородная утварь. Из общего ансамбля несколько выбивался только большой книжный шкаф, наполненный книгами и журналами, да на стене висела небольшая литография, изображавшая охоту нильского крокодила на антилопу.
– Прошу садиться, – сказал хозяин, глядя на гостей внимательными серыми глазами.
Они сели на лавку, хозяин дома – на стул. Неверный свет керосиновой лампы озарял его лицо. Надо сказать, внешность у него оказалась незаурядной. Тонкие брови, идеально прямой нос, слегка взъерошенные русые волосы, решительный рот, чью строгую линию слегка смягчали усы, волевой подбородок, очертания которого маскировала мягкая бородка. Но самым главным в его внешности были глаза – внимательные, понимающие и смотревшие, кажется, прямо в душу собеседнику. Глаза эти светились особенным внутренним огнем, какой на небесах можно видеть почти у всех ангелов, а на земле – только у фанатиков и святых.