Сокровища ханской ставки - стр. 17
Загорский, впрочем, был совершенно спокоен.
– Вещи никуда не денутся. Опишем здешним жандармам приметы нашего старичка, они его быстро поймают. И потом, почему ты решил, что он жулик? В конце концов, человек мог просто испугаться и уехать.
– А мы?!
– Про нас он просто забыл…
Эта версия показалась китайцу весьма сомнительной, но спорить казалось бессмысленным. Был ли крестьянин жуликом, или просто испугался, результат был один – они стояли на дороге совершенно одни и без всякого имущества. Вокруг них сгущалась тьма, из леса раздавались отдаленное, но весьма неприятное хрюканье, и Ганцзалин мудро решил, что самое последнее дело сейчас – вступать с хозяином в препирательства.
Они решительно двинулись вперед и спустя пятнадцать минут вышли к околице большого села. Очевидно, это и было искомое Розумихино. Неосвещенные избы за околицей темнели мрачно и неприветливо: видимо, экономя свечи и керосин, обитатели села ложились спать пораньше.
– Любопытно, – заметил Загорский. – Мы с тобой, похоже, оказались на границе двух миров. Здесь еще мир собственно русский с его избами и смирными православными крестьянами, а дальше к югу – уже мир малоросский, гоголевский, с белеными хатами и плясками на Лысой горе.
Но помощник, кажется, не слушал хозяина: сейчас, по его мнению, имелись вещи поважнее плясок, пусть даже и на Лысой горе.
– Куда теперь? – озабоченно спросил Ганцзалин. – Где искать Шторна?
– Пока нигде, – отвечал Нестор Васильевич, зорким своим, как у ястреба, глазом озирая ночные окрестности. – Я полагаю, мы не станем тревожить барона на ночь глядя. Судя по всему, характер у него вздорный и столь позднее появление может его возмутить. Хорошо было бы заселиться в номер, однако боюсь, что гостиницы тут нет. Поэтому заночуем в какой-нибудь избе. Надеюсь, местные жители окажутся к нам благосклонны.
– Будем стучаться во все избы по очереди? – спросил помощник.
Нестор Васильевич покачал головой и показал на дом, стоявший несколько на отшибе. В нем, в отличие от всех остальных, мерцал в окне желтый огонек.
– В старые времена, – заметил Загорский, – на краю деревни стояли дома самых бедных членов общины. Сейчас же ситуация изменилась. Не в том смысле, конечно, что сейчас тут селятся кулаки и богатеи. Но, как видишь, это единственный дом, в котором горит свет. Кто будет беззастенчиво жечь керосин или свечи ночью, вместо того, чтобы лечь спать и завтра подняться с утра пораньше, чтобы заняться огородом и полевыми работами? Правильно, человек умственного труда. Скорее всего, тут живет школьный учитель. Надеюсь, наше общество не будет ему в тягость.
Действительный статский советник толкнул незапертые ворота, и они оказались во дворе. Отсутствие хлева, а, значит, и домашних животных, подтверждало первоначальную версию Загорского.
– Однако огород он, кажется, держит, – заметил Нестор Васильевич, когда Ганцзалин в темноте угодил ногою в кучу компоста. – И это понятно. Животные требуют постоянного ухода, не говоря уже о том, что их регулярно приходится резать. А огород, что называется, есть не просит. Во всяком случае, регулярных забот с ним меньше. Из этого можно сделать вывод, что здешний хозяин – человек трезвый и практический.
Ганцзалин, не слушая Загорского, с проклятиями пытался вытереть ногу о траву. Это ему не очень удавалось и проклятия его становились все громче и озлобленнее.