Сокровища Гипербореи - стр. 34
– Саша… – тихо произнес он и указал мне глазами куда-то в угол:
– Там… подбери их…
– Да, да, Володенька, я все сделаю, говори! Что произошло? Где наши? Где маменька? Говори…
Отдышавшись, и перед каждым словом собираясь силами, Владимир поведал мне вкратце, что произошло. Из его повествования следовало, что он пытался прорваться на север России, в Лапландию, но его группу обложили красные. Он вынужден был вернуться к своим, а затем выехал сюда, в имение княгини. Но здесь он застал мародеров.
Он с трудом прорвался в дом, но из домочадцев к тому времени в живых уже никого не застал. Укрывшись под лестницей, он отстреливался. Шансов остаться в живых у него не было, но мародеры почему-то вдруг заторопились и покинули имение.
Что далее он не помнит. Очнулся, услышав мои шаги.
– Звезда Богородицы… ты должен… забери …она там… поезжай, Сашенька…
Полковник в изнеможении откинул голову и указал себе на грудь. Я сунул руку ему за пазуху и нащупал плотный пакет.
Брат одобрительно кивнул.
Я спрятал пакет на себе, а Володя принялся мне объяснять, но каждое слово давалось ему с неимоверным трудом:
– Сейдозеро… поезжай… там тебя встретят… поляница…
Он прикрыл глаза. Грудь его тяжело вздымалась.
Я почти ничего не понял из того, что он сказал.
– Поляница*… Володя, кто это?
У брата посветлели глаза. Он собрался силами и продекламировал, делая частые паузы:
Гой вы, русы поляницы…
Девы ратны, Волховицы…
Не лютуй ты, злая доля…
Знать, стреножит тебя в поле
Дланью Волховой девица…
Удалая поляница…
Володя вновь сделал долгую паузу, дыхание его становилось все тяжелее. Когда он вновь открыл глаза, я склонился над ним.
– И еще… Сашенька… жди Странника…, тебя сам найдет…
Он едва слышно сказал еще что-то, но этого я уже не разобрал, Владимир закрыл
глаза и надолго замолчал. Угасали и мои силы. Тела я почти не чувствовал и держал себя в сознании лишь тем, что до крови кусал губы. Но вот мне показалось, что веки у брата дрогнули. Я прильнул к нему:
– Володенька! Говори, я слушаю тебя!
Он широко распахнул глаза, смотрел куда-то вверх, мимо меня. В округлившихся зрачках его вспыхнул свет, и спекшиеся губы полковника тронула улыбка:
– Я…иду…
Это были его последние слова. Мой брат, полковник Владимир Благовещенский умер.
Безутешный, я сидел пред телом брата и, вглядывался в заострившиеся черты его лица. Мир померк для меня, и сердце сжалось в горошину от невыносимого горя.
Я впадал в забытье, вновь приходил в себя, но состояние мое было неизменным. Должно быть, прошло немало времени, прежде чем я услышал с улицы приближающийся шум – топот сотен ног, цоканье копыт, наплывали на меня как из тумана. Но тут я вдруг вспомнил о наказе брата и на четвереньки пополз туда. Там в углу, среди разбросанной груды каких-то дощечек силы окончательно оставили меня.
Очнулся я, когда меня подхватили чьи-то сильные руки и понесли. Боль в плече запульсировала с новой силой, и я видимо застонал, потому что над ухом раздался радостный возглас:
– Живой…Господин полковник!!! Он живой!
– Кто живой?!
– Их высокоблагородие, господин штабс-капитан, живые, значить…
Я с усилием разомкнул тяжелые веки. Меня опустили на пол, и надо мной склонился усатый фельдшер с санитарной сумкой.
В туманной пелене сновали по дому солдаты с винтовками за плечами. Они выносили тела домочадцев. А по лестнице, где лежала давеча княгиня, сходил вниз невысокий сухощавый полковник с галунами Марковской дивизии на рукаве.