Сокровища Гипербореи - стр. 31
Пакет и кожаный мешочек были на том самом месте, куда я спрятал их, прежде чем пуститься во все тяжкое.
Вскрыв пакет, я щелкну выключателем настольной лампы, и стал перебирать пожелтевшие листки многостраничного письма, вчитываясь в каждое слово.
Яркий круг электрического света отрезал меня от внешнего мира, и постепенно ко мне пришло осязание чего-то куда более значимого, чем все, что было в моей жизни до сих пор. Страница за страницей, драматические события прошлого захватили меня с головой…
Россия, Великий Бурлук. Декабрь 1919 год.
(Из письма князя Александра Благовещенского)
Велик русский язык! И столь же велик смысл многих его пословиц и поговорок. Чего только не приходит в голову, задумайся ты над фразой: «кривая вывезет!». Куда вывезет? Кого вывезет? И вывезет ли вовремя…
Моя гнедая, упрямо скосив голову, несла наметом по проселочной дороге. Ледяной ветер, обжигал лицо и холодно свистел в ушах.
Я, штабс-капитан Александр Благовещенский, офицер из ставки Николая Ивановича Деникина, попал в серьезнейший переплет: полем, наперерез мне, сверкая обнаженными шашками, несся конный разъезд «красных». Абсурднее ситуацию и вообразить было невозможно – не более пяти минут назад я отказался от помощи сопровождавших доселе меня казаков сотника Елагина.
Дробно били копыта. Сердце стучало им в такт. А распаленный мозг, войдя в мое аховое положение, судорожно вел подсчет сокращающихся дистанций.
Привстав в седле и подавшись вперед, к коротко стриженой гриве взмокшей кобылы, я слился с ней воедино в стремительном беге наперегонки со Смертью. Я рассчитывал первым проскочить за тот дальний косогор. И тогда – свобода! Сколько призов взяла моя Наяда на полковых и армейских скачках! А единожды даже от самого Государя-императора. Где же то безмятежное время.…
Только успеть бы! Успеть бы до косогора…. Что ж так тягуч этот отрезок.…
Мое сердце, вылетая из груди, уже давно стучало в унисон с копытами Наяды, дробной поступью перебиравшей полотно дороги .
Я дал кобыле шенкелей* и опустил поводья.
Кобыла, получив в уздцах полную свободу, буквально летела, вытянув свою грациозную шею. Замелькал по обочинам редкий кустарник. Уши покалывало студеным ветром.
На полном скаку мы влетели в ложбину.
– Вжик-вжик!!!
Я припал к гриве и до меня донеслись спаренные звуки запоздалых выстрелов. А дорога из ложбины выносила нас на пригорок.
– Давай, Наяда.…
Вот и косогор…
О, Боже! Дорога перед косогором… повернула влево, и Наяда вынесла меня прямо в руки «красных».
Раскинувшись прежде веером, они увидели, насколько выгодно изменилась для них диспозиция, и переложили курс.
Сбившись в одну плотную группу, «красные» с восторженным гиканьем помчались навстречу. Сабли над их головами описывали свой неистовый танец.
Я сел в седло плотно, по-монгольски, переложил «маузер» в левую руку, и нащупал серебряную вязь эфеса шашки.
– Что ж, ребятки, посчитаемся…. Видит Бог, я не хотел кровопролития….
Я сдерживал Наяду. Сейчас все решал его Величество благоприятный момент. Ибо только неожиданность и напор могли стать самыми верными моими союзниками.
И вот он, упоительный час!
Я пришпорил кобылу и вылетел из-за косогора прямо перед разъездом красных.
Лошади их с храпом вздыбились и сбились в кучу. Всадники были слегка ошарашены моим внезапным появлением, но видя меня одного, скалились, предвкушая близость легкой расправы с ненавистным им «золотопогонником».