Сокровища Гипербореи - стр. 10
– Введи его в курс дела, майор.
Майор снисходительно кивнул, и как бы нехотя, скосил на меня глаза:
– Андрей Николаевич, у нас в этом деле нет никаких конкретных фактов, кроме подозрения о нечистоплотности одного из советников военного Атташе. Сами понимаете, убирать его оттуда сейчас нельзя – наши недруги вынуждены будут искать новые подходы, и у нас тогда просто не останется времени для оперативной работы! Так что, лепить кренделя будем на том тесте, что уже забродило…
Майор замолчал, а уголок рта его дернулся – это могло означать у него улыбку. Я же до сих пор только наблюдал за их неуклюжими потугами уберечь себя от выбалтывания чего-либо лишнего.
И хотя пространство кабинета высокопоставленной персоны не обладало достаточно комфортной средой для полета мыслей, но одна из них все же прорвалась к моему сознанию – вопрос-то о моей командировочке, кажется предрешен.
Как всякий человек, кому не по нраву узнавать об изменениях в своей жизни де-факто, я попробовал все же шевельнуть ластами:
– Все, о чем Вы сейчас рассказали, действительно похоже на проблему. Но чем же я могу помочь? Моя специфика – военно-морские силы противника, диверсанты, охрана акваторий и…
Я замолчал. Потому что уголок рта у майора дернулся вверх, где и застыл. Похоже было, что он просто ржет надо мной. Но майор решил и далее не обременять себя светскими условностями:
– Поймите, Андрей Николаевич! Подключать к этому людей из нашего аппарата глупо до неприличия – там же все друг друга знают! А Вы, человек бывалый, в наших палестинах не засвеченный. И по специфике своей Вы, прежде всего, разработчик оперативных мероприятий, и надо сказать – классный разработчик! Но самое главное то, что французским Вы владеете как родным, да и в других языках поднаторели, ведь так? К тому же, учитывая особенности сложившейся ситуации, визит Ваш, от греха подальше, мы проведем в неофициальном формате.
После такого ажурного славословия мне оставалось только выгнуть спину и что-то довольно промурлыкать. И я быть может, что-то подобное и изобразил, если бы не последняя фраза майора, брошенная как-то ненароком. Конституция моего тела, отягощенная недавними физическими воздействиями, позволяла далеко не все, но я превозмог себя и повернул голову к генералу.
Он верно истолковал молчаливый вопрос. Раскурив новую сигарету, генерал пыхнул дымком, поморщился и махнул перед собой:
– Поедешь как частное лицо. Приказ на твой внеочередной отпуск уже подписан. Признайся, ведь хотел бы побывать во Франции туристом?
Он коротко хохотнул, но черты его лица тут же вернулись в свои привычные пределы, и он склонился над открытой папкой – по-видимому, чтобы спрятать свои глаза. Он ведь не мог не понимать: случись что, и «частное лицо» неминуемо окажется между молотом и наковальней уголовного законодательства страны пребывания.
Майор, взглянув на мою физиономию, вновь дернул вверх уголком рта. Он не счел необходимым чем-то еще взбодрить меня, а откинулся на стуле и выжидательно забарабанил пальцами по столу.
Похоже было, что они уже все про меня решили. В таком случае лучше будет театрально помолчать. Как говорит мой талантливый друг, Славка Бегичев: «если порка неизбежна, то уж или розги выбирай сам, или подставь чужую жопу».
Пауза затянулась. Генерал оторвался от чтения своих бумаг и долго взирал на нас обоих. Наконец, ему это надоело. Он встал, глубоко затянулся последней затяжкой, и выдыхая клубы дыма, раздавил замусоленный окурок в пепельнице коричневым от табака пальцем: