Сокол для Веры - стр. 24
Закрываю глаза, потому что сил нет тонуть в её взгляде, и прижимаюсь к манящему рту. Чувствую отклик горячего языка и смыкаю пальцы у неё на предплечьях. Держу Веру двумя руками, боясь, что сбежит. Но податливое тело уже вжимается в моё. Ладони перемещаются на тонкую талию и узкую спину. Поцелуй становится глубже, серьёзнее, мы оба горим. Но это пламя не найдёт выхода, потому что прямо здесь и сейчас для него его нет.
Голова едет конкретно. В ушах эхом отражается наше шумное дыхание. Мир замкнулся на нас двоих. Я готов целовать её вечно, но короткое «Лёша, нет» меня останавливает.
- Это неправильно, - шепчет Вера. – Так нельзя.
- А что можно?
- Не знаю, что, но точно не это.
Мне не стоит говорить следующие слова, знаю, но они сами собой вырываются.
- Мужу твоему можно, а тебе нельзя? Или так правильно?
Вера замирает, её рот приоткрывается, но слова не идут. Наконец, она справляется с собой, хотя ей больно от моего замечания, я же вижу.
- Нет, это тоже неправильно, - качает головой, прячет взгляд.
Я наклоняюсь ниже, пытаясь заглянуть ей в лицо.
- Вера, что с тобой не так?
- Со мной всё так, Лёша.
- Теперь у тебя такая жизнь? Странная? Фальшивая? Искусственная? Ты же никогда не притворялась, Вера.
- Тебе не кажется, что ты немного опоздал с нравоучениями? Позволь напомнить, это ты, а не я, бросил меня.
- Я не бросал, Вера.
- Нет ты бросил. Ты просто всё свёл на нет.
Шумный вздох и признание.
- Я сделал так, как просил твой отец.
Вера издаёт короткий смешок.
- Прекрасно, вали всё на моего отца. Его всё равно нет в живых, чтобы опровергнуть или подтвердить твои слова.
- Я говорю, как есть.
- Ну ладно, допустим. А зачем ты вообще его просьбы слушал?
- Не просьбы, приказы. Неверно выразился.
Вера запрокидывает лицо, смотрит на меня изучающе, как будто бы разочарована.
- Без разницы. Я думала, в тебе больше силы, больше намерений. Ты бы мог побороться за меня, за нас. Я вот была готова бороться, знаешь? А ты сдался.
- Нет, я бы никогда не сдался, если бы…
Она замирает, смотрит, ждёт продолжения. Но что я ей могу сказать? Что бы не произнёс, всё будет выглядеть, словно жалкие оправдания.
- Если бы… Понятно, Соколов. Всегда будет если бы… Не сочиняй, ладно? Я всё равно не поверю. А сейчас прости, мне надо возвращаться к друзьям.
- Это твои друзья? Серьёзно? Я думал, ты выше всего этого.
- Нет, Алексей, я именно такая. Это мой мир, моя жизнь, и я её живу. Не выдумывай того, чего нет и быть не может.
Она пытается уйти, но я ловлю её за локоть в последний момент.
- Это чего, например?
Жмёт плечом.
- Того, что всё можно вернуть, да ещё в таком извращённом виде. А теперь реально, прости, - выразительный взгляд на мою руку, и пальцы сами собой разжимаются.
Вера уходит, а мне хочется впечатать кулак в стену. Кажется, я это и делаю, потому что костяшки правой дико ноют и капли крови выступают там, где содрана кожа.
Боль всегда отрезвляет.
7. Глава 7
Сейчас самое начало недели, и я у брата. У младшего. Арсений прикован к инвалидному креслу, но это уже прогресс, ещё недавно он с кровати не вставал, а сейчас поглядывает в сторону костылей. Сева, кажется, их на самое видное место в спальне Арса приказал поставить, чтобы дразнили своим видом и побуждали работать на результат, а не жалеть себя. Этим он довольно долгое время с успехом занимался и продолжил бы, если бы не Всеволод. Тот регулярно наведывается с ревизией, взбадривает брата, иначе Арс потонет в жалости нашей мамы, с упорством курицы-наседки оберегающей его от всех дурных вестей. По мнению Севы – это перебор и вовсе не работает. Он считает, что Арса надо подхлестывать, раззадоривать, провоцировать, но не жалеть.