Согрей мое сердце - стр. 6

— Когда изба без запору, и свинья в ней бродит, - изрек дед и снял валенки. - Проходите, чего на пороге топчитесь?

Меня мягко подтолкнули вперед за талию. То есть других частей тела нет? Рука, спина, - нет, надо обязательно за талию и чтоб я вздрогнула от неожиданности.

Как маленькая девочка реагирую. Это никуда не годится.

— Извиняйте, господа, мы не привыкши высоколюдинов привечать, - дед снял дубленку из кожи непонятно какой твари, и остался с виду дряхлым и немощным.

Обманчивое впечатление.

— Гостей встречай всем, чем можешь, угощай, да, - чайник отправился на печь. - Садитесь, в ногах правды нет.

Грубо вытесанные табуретки окружили массивный высокий стол из такого же дерева.

Пантин уселся, не дожидаясь повторного приглашения. Кто бы сомневался.

— Может вам помочь?

Кустистые посеребренные сединою брови дернулись наверх. Яркие глаза удивительны для такого возраста, смотрели с удивлением.

— Ну, помоги, - кивнул дед, - коли хочешь.

С радостью! Чайник на печи засвистел, чай мгновенно заварился, кружки наполнены, - быстро и качественно.

— Всякая молодость резвости полна, - протянул с хрипотцой хозяин жилища, - всякие труд магией меряете. Поживи-ка в диких землях, поймешь: рукам работа - душе праздник. Так-то!

То что молодой назвали - приятно, конечно. А вот жить постоянно я здесь не намерена. Пантин отпрактикуется и домой.

— Извиняйте, господа, к столу нема. Бабку свою к внукам отвел, а сам стряпнею заниматься не привык, - на морщинистом лице расцвела улыбка.

— С голоду не помрем, моя госпожа прекрасно готовит, - Пантин, чтоб его вендиго в лесу пожрал, с гаденькой ухмылкой на меня смотрел.

Не сдержалась. Затянула вокруг его шеи воздушный канат и прошипела:

— Еще раз назовешь "госпожой" и я удавку на твоей шее в узелок завяжу!

Пантин и вида не подал, что ему кислорода не хватает. Лицо только покраснело, а ухмылка с губ не сошла.

Непробиваемое существо.

— Пмс? - просипел он.

Рывок и раздался хруст. Силу рассчитала ровно настолько, чтоб скорчился от боли, но живой.

Будет думать, что и кому он говорит.

— Милые бранятся - только тешатся, - дед спокойно попивал чай, будто развернувшееся действо рядовое явление в этом доме.

— Этот засранец - мой студент.

С удовлетворением наблюдала, как он держится за шею, но… усмехается.

Да чтоб тебя! Что ты за человек такой, Пантин?!

— У нас полное взаимопонимание, - он рвано смеялся.

— Чего ж не понять? Понимаю. От избытка сердца уста глаголют, - покивал дед и поднялся. - Пойду вам место подготовлю. Не хоромы, но живется неплохо.

Убью гада. Ночью. Подушкой задушу. Изощренный метод убийства для магов.

— А как вас звать? - стыдно не знать имени, кто на ночлег пустил.

— Феодор, но звать меня не надобно. Сам прихожу, - он скрылся за деревянной дверью, неокрашенной, какие раньше в избах были.

Контроль над силой, контроль над собой. Лишь бы не прибить студента раньше времени. Мороз вряд ли расстроится, но разозлится.

В принципе, можно попытаться сделать из него Франкенштейна. Такие эксперименты мы еще не проводили.

— Слушай и запоминай, а лучше записывай: если хочешь вернуться в Академию живым, не испытывай мое терпение. Я не Мороз. У меня самоконтроль тесно связан с настроением, которое ты весь день портишь!

Пантин еще раз провел рукой по шее, хмыкнул и навис надо мной, упираясь руками в стол по обеим сторонам от меня.