Социалистический капитализм - стр. 7

, которые, как и в случае с обналиченным безналом, прятали в сараях и закапывали в землю из-за невозможности широких трат и боязни всё тех же контрольных органов государства и «доброжелателей». Недополученная от торговли денежная масса частью допечатывалась госбанком и выпускалась в оборот (другая часть допечатываемых денег подтверждалась вновь добытым золотом). Но из-за того что предыдущая, сворованная и спрятанная в тайники наличность, в торговом обороте никогда больше не участвовала, то происходило обыкновенное замещение одних денежных знаков – другими, равное тому, как если бы выведенные из оборота деньги сжигались, а вместо них выпускались бы новые; в то же время руководствам иностранных государств (как и в случае с безналом) ничего об этом не было известно из-за жёсткой цензуры в СССР, в результате рубль продолжал оставаться в умах их правительств хоть и неконвертируемым, но твёрдым, что в свою очередь не меняло соотношениерубля к валютам на «чёрном рынке», который обязательно спровоцировал бы народную панику, – о чём также рассказано в 11-м абзаце подраздела «Разрушение экономики СССР», где речь идёт о влиянии «чёрного рынка» на покупательский ажиотаж и исчезновение промышленных товаров из государственных магазинов, и в конечном (дополняющем тему) абзаце Приложения №3. Именно смысл, состоящий в последнем предложении, даёт полный ответ на вопрос: почему постоянно повторяющиеся денежные махинации с золотой наличностью в Советском Союзе (в его последних десятилетиях), никак не влияли на обрушение рубля?

Итак, в СССР существовали две формы расчётов. Одна – безналичная (работа по «безналу»), это взаиморасчёты, которые применялись исключительно в строительной и индустриально-промышленной сфере, числились только на бумаге, не были привязаны к наличным деньгам и использовались только для увязки предприятий между собой, а другая – наличная, применявшаяся в торговле, сфере услуг и развлечений, с использованием уже самой золотой наличности. И с той, и с другой формами расчётов проводились афёры, в результате которых в руках у махинаторов оказывались огромные суммы денег. Но сие никак не влияло на обрушение экономики Советского Союза, потому что: в случае с обналичиванием безнала все эти деньги (из-за боязни «сигналов наверх» от «доброжелателей» и неминуемой впоследствии кары) закапывались в землю (в тайники) и никогда не участвовали в товарно-денежном обороте, превращаясь таким образом в бумажный хлам, а в случае с воровством золотых наличных рублей (выведенных из торгового оборота теневым бизнесом и также спрятанных в тайники) – частью просто замещались госбанком на вновь напечатанные денежные знаки, взамен тех, которые были «надёжно зарыты», из боязни никогда не использовались и поэтому тоже превращались в тайниковый мусор; наряду с тем правительства зарубежных стран из-за жёсткой советской цензуры ничего не знали о происходящем в СССР мошенничестве, вследствие чего на «чёрном рынке» сохранялось равновесие между рублём и валютой, что не провоцировало покупательскую истерию.

Социалистическая система оказалась настолько устойчивой к всякого рода денежным махинациям, что они никак не отражались не только на зарплатах граждан, инфляции, торговле, бытовой и развлекательной сферах (то есть там, где была задействована наличная денежная масса), но и на работе всего индустриально-промышленного комплекса, – всё запланированное Госпланом, производилось и сдавалось в намеченные сроки. Это стало возможным исключительно потому, что взаимодействие и функционирование предприятий не основывались на их зависимости от