Собрание сочинений. Том 8. 2013–2015 - стр. 3
«А может, остаться сегодня у Алисы? – возмечтал Гена. – Степка вроде на сборах… Нет, нельзя: Ласская снова запьет…»
В первом письме ветеран лесной промышленности из Сыктывкара с подходящей фамилией Сердюк возмущался вырубками зеленого богатства и предлагал организовать «вооруженные народные дружины для защиты деревянного золота от беспредела».
«А что? Правильно!» – подумал Скорятин.
Ему самому иной раз хотелось, выходя из дому, прихватить с собой шестизарядный «винчестер», подаренный акционерами к пятидесятилетию. Народ стал нервным, драчливым: если похмельный мужик в магазине лез к кассе без очереди, его давно уже никто не останавливал и не совестил – зарежет. Бывали случаи. А кавказская пацанва превратила соседнюю общагу в аул и совершенно обнаглела: затащили в подвал и всю ночь поганили школьницу, возвращавшуюся из балетного класса. Сначала, как говорится, чем могли, а потом, ублюдки, пуантами. Милиция связываться не захотела – под окнами визгливые горные тетки орали, что только проститутки ходят по улице вечером без родственных мужчин. Скорятин позвонил начальнику отделения по фамилии Гантулаев, погрозил публикацией. Дело завели. Тогда приехали белобородые аксакалы с дарами. Дело закрыли. Гена вскипел, но ему тихо объяснили: «терпилы» сами забрали заявление и теперь меняют квартиру – улучшаются.
«Кстати, а что там у нас с шестой полосой?» – спохватился главный редактор.
Там под рубрикой «Социология для бедных» с колес шла статья знаменитого правозащитника Адама Королева. Называлась она «Гимн понаехавшим». Автор был когда-то знаменитым диссидентом, подписывал ябеды мировому сообществу, выходил на Красную площадь, сидел, стучал, снова митинговал, призывал раздавить гадину, раздавил, возликовал, но потом устал и затворился в элитном санатории. Зато его сынок, редкий балбес, крутил мутный бизнес с ингушами, и старичка Королева попросили тряхнуть либеральной стариной. Точнее, позвонил из Ниццы Кошмарик (он теперь, видите ли, кавказскую карту разыгрывает!) и приказал: «Нужна статья о том, что Россия без мигрантов погибнет!» – «Зачем?» – удивился Гена. – «Много знаешь – мало получаешь! – хохотнул хозяин. – И готовь бомбу про Кио!» Под ником «Кио» в телефонных разговорах проходил кремлевский скорохват Дронов. Скорятин еле отыскал Адама в Рогашках, долго уламывал, сулил тройной гонорар, убеждал, взывая к его врожденной политкорректности. Убедил. Однако статья вышла не про то, как полезны «понаехавшие», а про то, какой ужас начнется, если русские сорвутся с цепи, ибо нет ничего опасней великодержавного шовинизма, замешанного на православной спеси.
Гене страшно захотелось набрать Алисин номер, но он удержался. Пусть попереживает, погадает, почему не зашел утром… Как говаривал покойный тесть, женщина – существо ожидающее. Мужчина – ожидаемое.
Скорятин развернулся во вращающемся кресле и посмотрел на стену: там между двумя большими фотографиями висели оттиски полос. На левом снимке Ельцин, воздев беспалую руку, вещал с танка. В толпе можно было узнать молодого Скорятина, худого и ярого. Рядом стояли гордый Исидор и пьяный Шаронов. Правая фотография запечатлела великую тройку: Сталина, Черчилля и Рузвельта на Ялтинской конференции. Вожди читали «Мымру». Шутейный фотомонтаж к юбилею подарили коллеги из «Огонька». От одного снимка к другому протянулась рейка с пронумерованными гвоздиками. На них накалывали сверстанные полосы – и можно было одним взглядом оценить готовность выпуска. Шестой гвоздик пустовал.