Собранье благородных дам - стр. 21
– Он не забрал ее?
– Нет, нет. Он возвращается – и не приедет за ней какое-то время.
– Тогда что же ей помешало – жестокая, нерадивая девчонка!
– Нет, нет, Томас, она… она не смогла приехать.
– Почему это?
Каким-то образом торжественность этих его последних мгновений придала ему инквизиторскую власть, и слишком хладнокровная жена не смогла скрыть от него бегства, совершенного из Кингс-Хинтока той ночью.
К ее изумлению, эффект был ошеломляющим – его словно ударило электрическим током.
– Что – Бетти – все-таки козырнула? Ура! Она дочка своего отца! Она в игре! Она знала, что он – выбор ее отца! Она поклялась, что мой кандидат должен победить! Молодчина, Бет! Ха-ха! Ура!
Говоря это, он рывком приподнялся в постели и теперь в изнеможении откинулся назад. Больше он не произнес ни слова и умер еще до рассвета. Люди говорили, что такой неблагородной смерти в хороших семьях графства не было уже много лет.
* * *
Теперь я вернусь к тому времени, когда Бетти уезжала верхом, сидя на дамском сиденье позади своего возлюбленного. Они покинули парк через неприметные ворота на востоке и вскоре оказались на пустынном отрезке старой римской дороги, которая теперь называется Лонг-Эш-Лэйн.
К тому времени они были весьма встревожены своим собственным поведением, поскольку оба были молоды и неопытны. Поэтому они ехали почти молча, пока не добрались до захудалого придорожного трактира, который еще не был закрыт; тут Бетти, все это время державшаяся за него с большой опаской, почувствовала себя ужасно дурно и сказала, что, пожалуй, хотела бы сойти за землю.
В соответствии с этим пожеланием, они слезли с измученного животного, привезшего их сюда, и их провели в маленькую темную гостиную, где они неловко стояли бок о бок, как беглецы, которыми на самом деле и являлись. Принесли свет, и, когда они остались одни, Бетти сбросила с себя плащ, в который была закутана. Как только юный Фелипсон увидел ее лицо, он встревоженно ахнул.
– Господи Боже, вам так плохо от оспы! – воскликнул он.
– О, я совсем забыла! – запинаясь, пробормотала Бетти. И затем поведала, как, узнав неделю назад о прибытии своего мужа, в отчаянной попытке удержать его подальше от себя, пыталась подхватить инфекцию – и этот поступок до настоящего момента она считала безрезультатным, воображая, что ее лихорадка – результат волнения.
Это открытие произвело на юношу ошеломляющее действие. И более опытные мужчины, чем он, не смогли бы устоять против такого, а Фелипсон был лишь немногим старше ее.
– И вы держались за меня! – воскликнул он. – А если вам станет хуже, и мы оба заболеем, что нам делать? Не станете ли вы через месяц или два страшилищем, бедная, бедная Бетти?
В своем ужасе он попытался рассмеяться, но его смех выродился в слабое хихиканье. К тому времени она была уже скорее взрослой женщиной, чем девочкой, и хорошо поняла его чувства.
– Получается, пытаясь отгородиться от него, я отгородилась от вас? – с горечью вымолвила она. – Вы испытываете отвращение ко мне за то, что я буду безобразной и больной?
– О… нет, нет! – успокаивающе проговорил он. – Но я… я думаю, правильно ли мы поступаем. Видите ли, дорогая Бетти, если бы вы не были замужем, все было бы иначе. Мы часто говорили, что вы не по справедливости замужем за ним; тем не менее, вы принадлежите ему по закону и не можете быть моей, пока он жив. А с наступлением этой ужасной болезни, возможно, вам лучше позволить мне отвезти вас обратно и – снова залезть в окно.