Собор у моря - стр. 82

– Но это ненадолго, – возразила баронесса.

– Ты знаешь, сколько стоит квартера пшеницы? – Изабель не ответила, и Грау, покачав головой, пояснил: – Примерно сто суэльдо. А знаешь, какова ее обычная цена? – На этот раз он не стал ждать ответа. – Десять суэльдо немолотая и шестнадцать молотая. Стоимость квартеры выросла в десять раз!

– Но мы-то сможем обеспечить себя зерном? – спросила баронесса, не скрывая возникшей у нее озабоченности.

– Ты не хочешь меня понять, дорогая. Мы сможем заплатить за пшеницу… если она будет, но я допускаю, что наступит момент, когда ее просто не будет. Если этот момент уже не наступил. Проблема заключается в том, что, несмотря на рост цены пшеницы в десять раз, люди продолжают зарабатывать столько же.

– Значит, у нас не будет недостатка зерна, – перебила его Изабель.

– Нет, но…

– И Бернат не найдет работы.

– Не думаю, но…

Устав от его объяснений, баронесса вздохнула.

– Это единственное, что меня беспокоит, – заявила она, прежде чем покинуть комнату.

– …скоро наступит нечто ужасное, – договорил Грау, но жена уже не слышала его слов.

«Плохой год». Бернат устал выслушивать эту отговорку всякий раз, когда просил работу. «Я вынужден распустить половину моих подмастерьев, а ты хочешь, чтобы я дал тебе работу?» – говорил ему один. «Очень плохой год, мне нечем кормить даже своих сыновей», – объяснял другой. «Ты что, не знаешь? – возмущался третий. – Сейчас плохой год, я уже истратил больше половины моих сбережений, чтобы прокормить семью, в то время как раньше мне бы хватило и двадцатой части».

«Мне ли не знать», – с горечью думал Бернат и продолжал поиски, пока не пришла зима и не наступили холода. Именно тогда в городе появились места, где он даже не осмеливался спрашивать о работе. Дети голодали, родители постились, чтобы прокормить своих отпрысков, а еще – оспа, тиф и дифтерия, которые донельзя обострили ситуацию.