Соблазнительный шелк - стр. 33
Наконец женщина подняла глаза и взглянула прямо на партнера. Он увидел, как разрумянилось ее лицо, как бьется на шее чуть заметная синяя жилка, почувствовал, как участилось ее дыхание.
– Не могу не отдать вам должное, – сказала она, чуть запыхавшись. – Из всех уловок, которые вы могли использовать, именно эта мне не пришла в голову. Но, с другой стороны, я никогда не думала о себе, как о какой-то диковине.
– Я представил вас экзотической диковиной. Это особое качество.
– Правда, мне вовсе не понравились разговоры о поводке, – заметила она.
– Могу вас заверить, – усмехнулся герцог, – это был бы очень элегантный поводок, весь усыпанный бриллиантами.
– Спасибо, не надо, – сказала Марселина. – Я также возражаю против вашего поведения, словно вы выиграли меня в споре, когда на самом деле вы проиграли, причем не впервые. – Ее темные глаза скользнули по лицу герцога и замерли на шейном платке, оставив за собой горячий след. – Прекрасный изумруд.
– Который вы не получите, – заявил Кливдон. – На сегодня больше никаких пари. Не забывайте, нас все еще могут вышвырнуть отсюда. Виконтесса де Монпелье показала визитную карточку, которую вы ей дали. Разве вам никто никогда не объяснял разницу между социальными и деловыми мероприятиями? Это же не ведомственный банкет портновской компании!
– Я заметила. Портные были бы лучше одеты.
– Вы слепы? – возмутился герцог. – Посмотрите вокруг!
Марселина обвела скучающим взглядом зал.
– Все это я видела и раньше.
– Мы в Париже!
– В данный момент я говорю о мужчинах, а не о женщинах. – Она снова принялась сверлить глазами герцога. – Из всех собравшихся здесь мужчин вы единственный, кого лондонский портной мог бы без стыда назвать своим клиентом.
– Какое счастье! Наконец-то и я дождался вашего одобрения.
– Я вовсе не выражала свое одобрение.
– Ах да, я забыл. Я всего лишь бесполезный аристократ.
– Нет, вас все же можно иногда использовать. По крайней мере в интересах бизнеса.
Герцог вспомнил, что она хотела попасть на этот бал, чтобы наблюдать. Она пришла бы и без него, но из-за их пари… впрочем, это было не столько пари, сколько состязание характеров.
– Как я мог забыть? Честно говоря, я не поверил своим глазам, когда друзья показали мне карточки, которые они получили от вас в знак благосклонности.
– Ах, похоже, экзотическая диковина разочаровала вас, месье герцог! Или запах магазина оскорбил ваши благородные ноздри? Как интересно. Насколько я помню, именно вы настояли на том, чтобы сопровождать меня, назвали трусихой. А теперь…
– Было бы вульгарно придушить вас прямо здесь, на балу, хотя, скажу честно, я испытываю большое искушение.
– Вы неискренни, – вздохнула Марселина. – Ведь вы уже много лет так не развлекались. Вы сами рассказали мне о кознях, которые строят власти предержащие, чтобы получить приглашение на этот скучнейший бал. Вы сделали то, о чем десятки парижан даже не позволяли себе мечтать: нарушили сонм древних нерушимых правил, выказали презрение к обществу – и английскому, и французскому. И кроме того, вы танцуете с самой волнующей женщиной в зале.
Сердце герцога колотилось гулко и часто. Что это было? Танец? Или поединок умов? Он явственно ощущал странную неловкость где-то глубоко внутри, постоянно присутствовавшую, когда он находился в обществе этой удивительной женщины. Все, что она говорила, было правдой, чистейшей правдой, но герцог осознал это, лишь услышав ее слова.