Соблазн прошлого - стр. 20

Повторный натиск на дверной звонок выводит меня из себя.

— Да иду я, иду!

Громко и несдержнно чертыхаюсь, зацепившись мизинцем за колёсико чемодана. От боли глаза моментально наполняются влагой.

— Ой, как же больно.

Скачу на одной ноге до самой двери, попутно поглядывая на покрасневший палец.

— Привет, дорогая! – радостно здоровается Дима, шагая внутрь квартиры без приглашения. На его лице сияет белоснежная улыбка, в глазах пляшут озорные огоньки. В руках мужчина держит, как обычно, букет из красных роз.

Загорский моментально набрасывается на меня с поцелуями. Не успеваю даже воздуха глотнуть. По привычке кладу руки ему на плечи.

Я отвечаю на ласки мужского языка более сдержанным поцелуем. Концентрирую большую часть своего внимания на пульсирующей боли в мизинце на ноге.

Цветочные лепестки, сдавленные между наших тел, источают нежный пудровый аромат. К счастью, розы Дима выбирает только те, что без острых шипов.

— Дим, Дим, — пытаюсь промычать соскучившемуся мужчине в рот.

Загорский интерпретирует мои странные мычания иначе, сильнее сжимая свою большую ладонь на моей ягодице.

Мужчина кусает мои губы, всасывает их в рот. Его каменное возбуждение упирается мне в живот.

Вот только я не ощущаю ответной реакции собсвенного тела. Да, мне все еще нравятся наши с Димой ласки.

Я люблю с этим мужчиной все: поцелуи, прелюдии, эксперименты, секс. Но в этот раз я видимо слишком отвлечена. Мысль о том, что мы в скором времени переместился в горизонтальную плоскость, не возбуждает меня, как это было ранее.

Купленный букет летит на пол. Дима приподнимает меня и пытается усадить на комод.

— Ай, — вскрикиваю я жалобно, когда повторно цепляюсь мизинцем об угол деревянной мебели.

Резкая боль простреливает моё тело до самого бедра. Слезы брызгают из глаз.

Загорский встревоженно всматривается в моё лицо.

— Что случилось?

Он переводит взгляд на мою ногу, согнутую в колене. Приседает и осторожно пальпирует припухший палец.

— Шевелить можешь?

Я стискиваю зубы и сжимаю пальцы на правой ноге.

— Вроде могу, но очень больно. Надо, наверное, лёд приложить. Принеси, пожалуйста, его.

Пока Загорский борется с моей морозилкой, я скачу как кузнечик на одной ноге обратно в зал. Падаю задницей на мягкую подушку и закидываю ноющую ногу на подлокотник. Внимательно смотрю на пострадавшую фалангу, осторожно трогаю мизинец дрожащим пальцем.

— Ш-ш-ш, — шиплю я, когда надавливаю на кожу в том месте посильнее.

— Дима, ты тоже видишь, что мой мизинец как-то странно вывернут? — интересуюсь жалобным голосом я, прикладывая к ушибу упаковку замороженной фасоли. — Посмотри? Похоже, я таки его сломала.

Димка нависает надо мной.

— Вроде нет. Припух мизинец твой, конечно, не слабо. Но на перелом не похоже. Ты бы пошевелить им не смогла, если бы сломала.

— Наверное так и есть.

Загорский садится рядом со мной на диван и включает телевизор.

Какое-то время мы молча смотрим первый попавшийся фильм. Я периодически шуршу холодной упаковкой. Пальцы руки замерзают быстрее, чем холод успевает притупить боль.

— Как думаешь, ты сможешь сейчас заняться медленным сексом с этой травмой?

В недоумении поворачиваю голову в сторону Загорского. Широкая улыбка на гладко выбритом лице мужчины свидетельствует о том, что он шутит.

Бросаю в плохо6о шутника подушку.