Соблазн прошлого - стр. 16

Мои брови ползут вверх. Глаза расширяются от ужаса.

— То есть как сошел с ума?

— А вот так. После того как Наталья, жена его, ушла в иной мир, у него мозги и оплавились. Перестал узнавать даже родного сына.

— Так, Валера, — недовольно стучит кулаком по столу мать. Она приказным тоном перебивает родственника и запрещает тому развивать тему о жизни моего несостоявшегося мужа. — Прекрати страсти рассказывать за столом. У меня сегодня, между прочим, праздник. Я хочу, чтобы все улыбались и веселились, а не проливали слезы. Люди все не вечны, к сожалению. Но это не повод впадать в уныние. Валюша, давай новый тост.

Я смотрю на маму и не могу понять, что с ней происходит. Откуда в ней до сих пор теплится эта злость на Марка? Чем он ей не угодил?

Ни одной живой душе я не рассказывала настоящей причины своего побега накануне свадьбы. Ну кроме, Ларисы. И то это произошло совсем недавно.

Залпом осушаю бокал с шампанским, который заботливо передал мне отец и встаю из-за стола. Невпопад извинившись, сбегаю в свою старую комнату. Падаю на кровать и даю волю слезам.

Прилетевшие новости унесли землю из-под моих ног.

Как же так? Натальи Ивановны и Павла Терентьевича больше нет на этом свете. И я об этом узнаю во так мимоходом.

Я обожала бывать в гостях у Молчанских. Марк, порой стеснялся, что его семья живёт не в таком достатке, как моя. Но мне было все равно.

Я любила слушать как Наталья Ивановна за столом декламировала стихи классиков, как пела романсы. Мама Марка была талантливой художницей. Но чтобы помочь мужу, устроилась подрабатывать в местной библиотеке.

Папа Марка работал учителем химии в нашей школе. Молчанские, хоть и жили в достаточно скромном достатке, но всегда любили принимать гостей. Наталья Ивановна пекла невероятнейшие домашние торты.

Марк был их долгожданным первенцем. Наталья Ивановна родила сына очень поздно по тогдашним меркам, в тридцать шесть. Она постоянно вспоминала, как обидно было слышать в роддоме про себя противное слово «старородящая». Будто бы она виновата в том, что Бог не послал им с мужем ребёнка намного раньше.

Мне хочется взять телефон и позвонить Марку. Хочется спросить у него как он, как справляется с этим ужасом.

Да только вот номера его у меня нет. Ни нового, ни тем более старого.

5. Глава 5.

Ева.

Просидеть до конца праздника в своей комнате мне конечно никто не даёт. Мама и папа поочерёдно заходят и спрашивают о какой-то ерунде. В конце концов, я не выдерживаю этих тонких намёков и возвращаюсь к столу.

Да вот только нацепить на лицо маску всеобщего веселья никак не удаётся. Даже тётя Валя, которая на каждом семейном застолье считается главным заводилой, не может вовлечь меня в торжественные разговоры.

Мысленно я то и дело возвращаюсь к словам дяди Валеры.

Ещё со времён школьных парт я знакома с Молчанским выражением лица «я ненавижу весь мир». Из-за этой каменной мимики я долго считала парня надменным и заносчивым, тем, кто смотрит на всех с высока.

Но, во-первых, трудно смотреть на окружающих тебя людей как-то иначе, если твой рост сто девяносто шесть сантиметров. А, во-вторых, за отталкивающей безразличной гримасой Марк, как позже сам признался, постоянно прячет свои настоящие чувства.

Он не любит, когда к нему без проса лезут в душу. Предпочитает оттолкнуть людей, чтобы переварить волнующие чувства наедине с собой.