Собака - стр. 2
– Да-да! Вот здесь, вот на этой строчке. Верно!
Когда старик закончил выводить свой автограф, нотариус стремительно выхватил документы у старика, вскочил, и быстро направился к выходу – врач, молча, двинулся за ним.
Виктор Алексеевич, а для своих друзей-подельников попросту Витёк, воровато оглянулся. Когда дверь шумно захлопнулась, и Витёк остался один на один со стариком, он вдруг нагнулся над кроватью и всмотрелся в измождённое лицо пожилого человека.
Старик, по-прежнему видел плохо, лицо Витька было в тумане, и голос его звучал откуда-то издалека – эхом.
Неожиданно сменившимся тоном, участливо Витёк тихо произнёс:
– Тебе дед, здесь лучше будет. Правда.
Витёк замолчал. Молча, смотрел в лицо старика. Былой надменности во взгляде уже не было. Неожиданно лицо Витька исказила гримаса страдания, даже отчаяния. Он сунул руку себе за пазуху, быстро вынул, что-то шустро запихал под подушку старика. Витёк, резко выпрямился, стремительно развернулся и, не оглядываясь, ринулся к выходу.
Сверху, с высоты неба, видно как внизу, на земле, маленькая фигурка Витька выйдя из избы, задержалась на крыльце. Он закрывал то и дело снова открывающуюся дверь. Не одолев рассохшуюся дверь, Витёк быстрым шагом дошёл до джипа. Уселся на сиденье, хлопнул дверцей. Кортеж из «скорой» и джипа так же медленно, как и прибыл, закачался, замельтешил светом фар по ухабам лесной дороги, скрылся меж тёмных деревьев.
За забором старика, в соседнем доме, горели светом все окна. Доносились звуки музыки. Низкие мужские голоса поминутно перекрывал «извергающийся» руладами децибелов смех пьяной женщины.
Ночь. Крыша дома старика покрыта деревянной доской. Окно в его доме тускло светилось горящей внутри свечкой. В темноте, на фоне тёмных пятен кругляков сруба избы, едва заметно выделялась светлая, колченогая, высокая трава на дворе.
Облака расползлись в стороны и образовали «дырку» в небе, открыв полную луну. Все предметы медленно проявилось из ночи, обрели свои формы, окрасились в сизый цвет. Вдруг, посеребрённая длинная, сухая травина дрогнула. В тень от забора по земле пропрыгала здоровенная, жирная жаба. Из-за забора послышались громкие, весёлые, пьяные возгласы соседей. Гогот, смех, визг.
Женский голос, пьяно и натужно прокричал «киношную» фразу:
– Я, требую продолжения банкета!
Ей вторил развязно густой бас:
– Колян! С днюхой тебя! Давай! Поджигай!
Женщина и мужчина надрывно завопили:
– Ураааа!! Ура! Колян – ура!! Ты ж, наш, родной!
Синхронно с воплями, из-за забора в черноту неба взмыли кляксы цветного света. Дешёвый «китайский» фейерверк неуверенно «плевался» яркими красками. Последний залп оказался и вовсе вялым. Тонкая струйка света перелетела забор, медленно и неумолимо летела в сторону дома старика – плюхнулась на его деревянную крышу, и вроде как затихла там.
Женщина не унималась, повторяла и повторяла такую, как ей казалось, уместную смешную фразу:
– Я, требую продолжения банкета! Не-е-е! И всё же, я требу…! Ой!! Бл@… Сергуня, держи меня, кажись… Я, ай!, падаю!! Надо скинуть эти каблуки к едрене-фене.
Сергуня отозвался:
– Да!! Давай! Пойдём! Накатим за здоровье Коляна!
Все в дом! Народ! Все в до-о-ом! Светик, я тут, я держу тебя.
Светик отозвалась: