Со щитом или на щите - стр. 14
– Это вам, уважаемая сеньора, только кажется насчёт «стержней» и «натворения», – сияя медоточивой улыбкой, ответил Михаил. – На самом же деле мы народ смирный, воды не замутим.
– Сказал тоже – сеньора! – негромко воскликнула хозяйка квартиры. – В первый раз простую бабу так назвали. Шутник, однако.
Марья Петровна предложила нам остановиться у неё на бесплатный постой. Мы согласились, и она выдала нам ключ от квартиры – один на двоих. Михаил заявил, что устал с дороги, и улёгся спать на диване в отведённой нам комнате.
Я же позвонил своему другу Петру Вешину, управляющему ольмапольским отделением банка «Трапезит», одного из крупнейших в стране, и договорился встретиться с ним через час в кафе «Огонёк», находившемся неподалёку от главной улицы города. В этом заведении несколько лет назад я впервые увидел художницу Наталью Павловну Верянину, красивейшую девушку, позже ставшую моей женой.
Точно в указанное время я вошёл в кафе. Пётр сидел в углу за дальним от входа столиком. Вместе с ним был Юрий Самойлов, капитан полиции, его двоюродный брат и тоже мой дружбан.
Я подошёл и присоединился к братьям. Никаких бурных приветствий, просто скупо поздоровались, чтобы не привлекать излишнего внимания присутствующих.
– Как ты? – спросил Юрий, пожимая мне руку.
– Отлично, – ответил я. И подумал, что если кто и поможет отыскать «гомо сапиенсов», искалечивших Маткивского, то только он.
За буфетной стойкой хлопотала какая-то молодая шустрая бабёнка, а не моя старая знакомая Нина Хохлова, жена владельца заведения, как я ожидал. Значит, Ниночка нашла себе подмену; раньше она отпахивала буфетчицей ежедневно, без выходных.
Заказали мясо, обжаренное кусками, и бутылочку мадеры, красного креплёного вина пятилетней выдержки с содержанием спирта двадцать три градуса. За едой и выпивкой я рассказал о Косте Маткивском, о том, кто он такой, о несчастье, случившемся с ним, и его сегодняшнем физическом состоянии.
Отметив ограниченные возможности ольмапольских эскулапов, я повернул Костину проблему со здоровьем в сторону Германии с её высочайшей медициной. И сказал, что только в этой стране смогут поставить больного на ноги и вернуть ему речь. Но нужна довольно крупная сумма денег.
– Как, можно ли посодействовать? – спросил я у Вешина.
– Не такая уж великая проблема, – ответил он, недолго подумав и отпив вина. – У нашей канцелярии есть графа расходов для подобных случаев. Сделаем в лучшем виде. Если надо будет, попросим дополнительную сумму у московского отделения банка, в штаб-квартире «Трапезита», у самого Темникова, владельца нашей финансовой организации, очень даже разветвлённой и могучей, тебе это известно, способной и не на такие вспомоществования.
– Но ещё ведь надо организовать перевозку Маткивского и договориться с немецкой клиникой!
– И с перевозкой всё устроим, и с немцами. У нас хорошие связи с нужными людьми. Они обо всём позаботятся. Доводилось заниматься делами, связанными с заграничным лечением. Сегодня же задействую своих коллег, и они начнут без волокиты. У тебя всё насчёт Маткивского?
– Всё, но только с вашей конторой.
Я обратился к Юрию, молча слушавшему наш разговор.
– Юра, следователь капитан Саблин Андрей Трофимович уже в отставке?
– Да, уже на гражданке, месяц прошёл, как уволился.